к оглавлению

ГЛАВА ВТОРАЯ

   ОКТЯБРЬ, 7, ПЕЩЕРА ВЕЛИКОГО ОРЛАНГУРА

   По заповедным северным лесам, мимо бездонных чернеющих болот, где мокли
покрытые мхом коряги, мимо высоких сосновых боров, где  еще догорали по
кочкам огоньки брусники, по узкой, неприметной  тропке  шел путник.  Для
гнома он показался бы слишком высок, для человека - слишком широкоплеч.  В
простом дорожном плаще, накинутом на кожаную куртку, с  тугим мешком за
плечами; в правой руке, точно посох, он сжимал тяжелый и длинный  бердыш.
Грубые башмаки воловьей кожи неутомимо шагали и шагали по покрытой прелым
листом земле. Казалось, путь отлично  знаком  страннику -  он  почти не
смотрел по сторонам, безошибочно отыскивая дорогу среди болот, островин  и
увалов.
   Это были владения Великого  Орлангура,  и даже эльфы-Авари  старались
пореже заглядывать сюда. Точно  забавляясь, Дух  Познания  окружил себя
сонмом жутких страшилищ, рыскавших по близлежащим чащобам. Иных они просто
пугали, иным преграждали путь, а иные и вовсе находили здесь свой конец...
   Но заступить дорогу этому страннику не дерзнул никто - после  того  как
его бердыш одним ударом расправился  с выползшим  на  дорогу  многоглавым
чудищем. Путник усмехнулся, спихнул останки в болото и зашагал  дальше  -
уже невозбранно.
   Он миновал чащобы. Позади остались боры; вот и луг, что  возле самого
входа...
   Осень властвовала и здесь - Великий Дух не  вмешивался  в естественный
ход  вещей.  Время жить и  время умирать, время  расцветать  и   время
плодоносить - как заведено, как записано на незримых скрижалях этого Мира,
так тому и быть. Золотой Дракон не окружал себя роскошными садами.  Ему
милее было исконное и природное...
   Как и положено, у  самого  черного зева каверны  странника встретил
привратник - точная копия  самого  гостя.  Путник  подмигнул сам  себе,
отсалютовал бердышом и бестрепетно вошел под низкий свод.
   В самой  пещере  ничего  не  изменилось. Тот  же  мягкий  зеленоватый
полумрак, то же каменное ложе  Великого  Дракона -  и он сам, прежний,
свившийся в тугое кольцо на возвышении... Четырехзрачковые глаза  в упор
уставились на пришельца.
   - Здравствуй, Всезнающий.
   - Привет и тебе, старый друг, - мягко прошелестело в сознании гостя.
   - Я пришел вопросить. - Гость стоял, расставив ноги, упершись в  землю
острием на нижнем конце бердыша, словно готовясь выдержать свирепый шторм.
   - Мне ведом твой вопрос и ведом ответ на него. - Веки Дракона дрогнули,
приспустившись.
   - Быть может, тогда тебе ведомо и то, что я мыслю сделать?
   - Ты же знаешь - таким знанием я не обладаю.  Я буду знать, если ты
этого захочешь.
   - Мудрецы Срединного Княжества...
   - И эльфы-чародеи Вод Пробуждения...
   - Как? Значит, я не первым пришел к тебе с этим?
   - Первым.  Но  они взывали  ко  мне...  и я  прочел  их  тревогу   и
неуверенность.
   - Тогда можешь прочесть и мои. Старая рана заныла вновь...  И если бы
только это!
   - Мне ведомы все нестроения. - Чудные глаза  Великого  Дракона совсем
закрылись. И - неужели в неслышимом голосе его внезапно прозвучала скорбь?
   - Я должен идти на Юг.  Я чувствую,  как губительная  дрожь начинает
распространяться по Костям Земли. Черные Гномы  делают  все,  что могут,
но...
   - Мне ведомо.
   - Я пришел спросить тебя  - неужто и  на  сей раз  ты  останешься  в
стороне?!
   Ответ пришел не сразу, с томительным  вздохом.  Если  бы  это вздохнул
человек, странник, наверное, сказал бы, что вздох этот полон боли. Но  нет
- ведь Духу Абсолютного Знания не бывает больно.
   - Весь этот мир готов прийти в движение. Дремлющие Силы просыпаются.  И
впервые за все долгие века я не могу провидеть того,  что грядет.  Может
статься и так, что барьеры рухнут  раньше  намеченного.  И судьба Сущего
окажется в руках горстки храбрецов... в  то  время как  я видел  могучее
войско, в котором каждый давно уже равен  по  силам воинам Заокраинного
Запада.
   - Вот как? Но, может, еще не поздно решить все миром?
   - Решить все миром? Возможно. Но едва ли Властители Заката  смирятся  с
тем, что сотворенная ими  в Начале Начал  Великая Музыка окончательно
окажется измененной.
   - Они добры и благи, - возразил путник.
   - Пусть для тебя это будет так, - не стал спорить  Дракон. -  Но  они
давно устранились от скорбных дел мира сего...
   - Так же, как и ты, - сурово возразил пришелец.
   - Так же, как и я. Не мое дело пасти народы...
   - Но и не их... Почему ты можешь спокойно созерцать войны,  бедствия  и
беззакония, ничего не предпринимая, даже когда точно ведомо, кто виноват?
   - Я понимаю тебя, - прошелестело в ответ. - Но живущие - не мои  Дети.
Не мне судить их пути...
   - Если рука убийцы окажется занесена над  младенцем -  о чем  тут
судить?.. Я тоже понимаю тебя. В свое время я думал точно так  же, как  и
ты. До тех пор, пока...
   - Пока не вышел на поле боя под  стенами Серой  Гавани... -  заметил
Дракон.
   - Да, - тяжело упало каменное слово. - Я выжил чудом. И поклялся, что,
пока мои руки держат топор, я  буду  сражаться.  И если не я  рассужу
схватившиеся два степных рода, то  по  крайней мере остановить убийство
детей я смогу. Пусть я спасу не всех. Но - кого спасу, того спасу. Ты не
понимаешь меня?
   - Я понимаю, что чувствуешь ты. Спасибо тебе, что дал  мне узнать об
этом.
   - Ты и теперь останешься здесь?
   - А что, по-твоему, должен я содеять?
   - Как "что"?! Погасить Огонь!
   - А тебе ведомо, что это такое?! - Казалось, в бесплотном голосе Духа
Познания проскользнуло нечто похожее на гнев.
   Молчание. И после долгой паузы:
   - Нет. А тебе?
   - Мне - да.
   - И ты ждешь? Ты бездействуешь?
   - Да, - словно таран грянул в крепостную твердь.
   - Но почему, во имя Подземных Сил?! На Юге люди режут друг друга с  той
же легкостью, что и хлеб за обедом!
   - Мне это ведомо. Но если таково их желание...
   - Внушенное извне!
   - Нет. Идущее изнутри. Просто усиленное.
   - Какое это, в конце концов, имеет значение! Черные Гномы, что ни день,
приносят вести одна страшней другой. Харад, обезумев, налетел с войной на
Умбар. Нестроение в Рохане. Назревает смута в Гондоре. Тебе этого мало?!
   - Что значит "мало" или "много"? Такова жизнь людей.
   - Но в твоих силах изменить ее!
   - Я не сделаю этого. И очень скоро ты поймешь почему...
   Гость умолк, тяжело дыша. По лицу его катились капли  пота, исчезая  в
густой бороде.
   - Слушай и запоминай. - Голос Дракона возвысился. - Тебя ждет дорога на
юг. Я никогда не вмешивался в великую Пляску Сил, теперь же прошу тебя об
одном...
   - Принести _это_ тебе?
   - Да.
   - Но почему Великому Орлангуру самому не проделать  это?  Кто устоит
перед твоей мощью?
   - Владеющий _этим_ сейчас - устоит.
   - ...Я понял тебя, Великий. Прощай.
   - Прощай. И помни: если _это_ минует нас - все то, чему посвятило себя
Срединное Княжество, окажется бессмысленным. И хоры Айнур  грянут  раньше,
чем мы будем готовы.
   - ...И все-таки зря ты не скажешь мне всего. Раньше за тобой такого не
водилось.
   - Раньше я никогда не принимал  ничьей  стороны.  А теперь принял.  И
становлюсь уязвимым для Силы Валар. Теперь ты понимаешь?..
   - Всевеликие Подземные Силы! - Странник невольно схватился  за  сердце,
словно оно дало резкий сбой.
   ...Неяркое осеннее солнце светило в лицо путнику. Сперва -  к Черным
Гномам... а там их потайными путями - на Дальний Юг. Медлить нельзя.  То,
что не удалось Олмеру Великому, вполне может сотворить безвестный пройдоха
с юга. Терпение Сил Мира испытывать нельзя. Бить так бить!


   ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ХАРАДСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ, ПЯТЬДЕСЯТ МИЛЬ ЮЖНЕЕ УМБАРА

   Миллог был все еще жив, хотя от него прежнего осталась одна лишь  тень.
Позади -  страшный  Гондор. Позади бесплодные,  выжженные земли  между
Андуином и Харненом, где  в зарослях безраздельно властвовали  шакалы.
Позади Умбарский залив и гордая крепость в  кольце  неприступных  стен.
Позади харадские охотники за рабами, их ловчие соколы и своры  псов-ищеек.
Миллога, никогда и не помышлявшего ни  о каких  странствиях,  как видно,
хранила сама всемогущая Судьба. Он избегал одну опасность за другой, даже
и не подозревая о том, привыкнув слепо  доверять  инстинкту пса, своего
верного поводыря.
   Хотя Миллог и клятвенно пообещал собаке кормить ее до конца ее  дней  и
никогда не утруждать работой, пока что выходило  совсем  по-иному. Именно
пес отыскивал пропитание в этих небогатых добычей  местах, честно делясь
пойманным зверьем с ховраром. Миллог, в свою очередь, пытался ловить рыбу,
и иногда снасти не оставались пустыми.
   Человек и пес по-прежнему обыскивали каждый клочок берега.  Разумеется,
над  их  давно потерявшим всякий смысл  старанием посмеялся  бы  любой
здравомыслящий - ну не бред ли:  искать  в _Хараде_ тело утонувшего на
Энедвэйтском Взморье! Но для Миллога, похоже, эти  соображения ничего не
значили. Сам он ни о чем подобном не задумывался; а пес если и задумывался
- то не умел говорить.
   В тот день они решили остановиться.
   - Место вроде бы рыбное, - втолковывал Миллог с осуждением глядящему на
него псу. - Что есть-то будем? Второй день никакой охоты...
   Пес жалобно скулил, все время косясь на Море. Спокойное, синее, теплое
- оно нежилось себе под солнечными лучами. По невесть  откуда  взявшимся
соображениям Миллога, погода и место как нельзя лучше подходили для рыбной
ловли; а пес, хоть и мог бы поспорить, увы, довольствовался  лишь  лаем  и
визгом. Повернувшись к Морю, он глухо  рычал,  оскалив зубы и  вздыбив
шерсть.
   - Слушай, да что это с тобой? -  удивлялся Миллог.  - Такое  славное
место... Вода рядом, и тенек, и все такое... Отдохнем,  а завтра дальше
двинемся!
   Пес схватил Миллога зубами за одежду,  потянув прочь, подальше от
берега.
   Но было уже поздно.
   Горизонт внезапно потемнел. Там, на самом краю воды и  неба, родилась
узкая туманная полоска - словно  облачко решило придержать свой бег  и
отдохнуть на водной глади. Правда, облачко это почему-то стало  очень уж
быстро расти, приближаясь, и спустя совсем немного времени во  всей  своей
грозной красе показалась исполинская зеленоватая  волна -  казалось, до
самого неба. Миллог окаменел. Пес в ужасе заметался по берегу; но потом,
бешено рыча, намертво встал возле ног ховрара, показав внушительные клыки.
Он был готов к бою. Миллог же стоял, выронив немудреную  снасть  и широко
разинув рот, парализованный, обездвиженный ужасом, -  исполинская волна,
несущаяся на сушу, должна была смести  все на своем  пути; укрыться на
низком, пологом берегу негде. Оставалось только ждать гибели...
   Однако  вскоре  стало видно, что  накатывающаяся  водная  громада не
собирается тратить силу в бессильной ярости, смывая в Великое Море жалкий
мусор. Она мало-помалу теряла быстроту и напор, гребень ее опускался -  и
вместе с ним замедлял ход дивный белоснежный корабль под странными косыми
парусами, очень напоминавшими развернутые крылья готового взлететь лебедя.
Нос корабля был выгнут подобно шее гордой  птицы,  навершие  его украшала
лебединая же голова.
   Волна разглаживалась,  чудесный  корабль замедлял свой   бег,  явно
намереваясь пристать к берегу.
   Пес в ногах у Миллога уже не рычал. Просто стоял, готовый  к бою,
готовый биться до последнего и встретить  смерть  как подобает воину  -
лицом, а не спиной. Волна тем временем совсем исчезла - словно и не было
никогда грозного вала, мчащегося к берегу точно сам Ульмо...
   Дивный  корабль замедлил ход. Немного  не  доходя  до  берега,  он
остановился, с легким плеском упали якоря. Казалось, от  белых парусов  и
бортов исходит мягкое сияние,  заметное  даже  сейчас, ярким  безоблачным
утром. Легкая серая лодочка  летела  по  водной  глади,  словно  невесомая
пушинка; двое гребцов на носу  и на корме  едва-едва шевелили длинными
веслами. Кроме них, в  лодке сидели еще  двое  - в  легких  накидках  с
капюшонами, защищавшими от яростного южного солнца.
   Миллог слабо замычал. С каждой секундой в простой душе ховрара нарастал
панический,  небывалый ужас,  слепой, бессмысленный, от которого люди
бросаются в пропасти или закалывают себя,  чтобы только избавиться от
нестерпимой муки. Ноги его приросли к прибрежному песку.
   Глухо рыча, пес отступил на шаг, припадая к земле, - словно готовился к
прыжку.  Глаза его  вспыхнули алым огнем, самым  настоящим   пламенем,
превратившись в два пламенеющих карбункула.
   Лодочка скользила к берегу - и  Миллог  только  и мог, что  бессильно
следить за ней, не в силах не то что  сдвинуться  с места, а  и просто
отвести взгляд. Пот лил с него точно дождевые капли -  он  стал  похож на
ходячего мертвеца.
   Лодочка ткнулась носом  в песок. Две  фигуры  в накидках осторожно,
стараясь не замочить ног, выбрались на песок. Мужчина, немолодой, в полном
расцвете сил, - и женщина, о которой  менестрели  сказали бы что-нибудь
вроде: "Прекрасна, как сама Любовь!" Дивные золотистые волосы,  казалось,
хранят отблеск иного, иномирового света, иномирового блаженства, открытого
лишь немногим...
   Гребцы  поспешно  - даже слишком  поспешно, на взгляд ховрара,   -
оттолкнули лодку. Легкое суденышко стрелой  полетело  прочь;  несколькими
взмахами гребцы подогнали его к борту дивного корабля, поднялись на борт -
и судно, немыслимым для  парусника образом  развернувшись,  быстро  пошло
прочь, на  глазах  исчезнув  во  внезапно  сгустившейся  дымке.  Пришельцы
остались на берегу.
   Женщина казалась молодой - и в то же время никто не осмелился  назвать
бы ее юной. Мудрость веков читалась в ее взоре. Мудрость бессчетных веков,
боль и надежда, горе и радость. И не было Смертного, которого этот взгляд
оставил бы равнодушным.
   Мужчина, гордый, статный, отличался пронзительным взором ясных  глаз.
Движения его казались быстрыми и порывистыми; и  он, и  его спутница не
имели  при себе оружия.  Проходя мимо остолбеневшего Миллога, чудные
пришельцы не удостоили его и  взглядом  - и  тут в  воздухе словно бы
мелькнула серая молния. Пес прыгнул, и глаза его пылали  в тот  миг ярче
самых горячих углей.
   Раздался  испуганный  вскрик. Бросок   пса   опрокинул   золотоволосую
странницу на землю, зубы разодрали  ей  плечо и  вот-вот должны были
сомкнуться на горле...
   С гневным возгласом черноволосый мужчина, схватив пса за загривок одной
рукой, легко отшвырнул его шагов на десять в сторону и сам шагнул к  нему,
прикрывая раненую. Белая накидка окрасилась кровью.
   Пес с  рычанием  вскочил.  Притворившись,  что хочет  броситься  на
черноволосого, пес вдруг резко метнулся в сторону, ужом проскользнул между
мелькнувшими кулаками и вновь ринулся к женщине.
   Однако та уже овладела собой и не отстранилась, твердо взглянув в самую
глубь  пылающих  яростью глаз пса. Тонкая рука неожиданно потянулась
погладить вздыбленную шерсть на загривке собаки.  Губы  шевельнулись  -
послышался певучий, мелодичный язык, какого никогда не доводилось  слышать
Миллогу.
   Пес отчаянно завизжал, совсем по-человечьи мотая головой, точно пытаясь
избавиться от наваждения. Золотоволосая сказала  что-то  своему  спутнику,
тот шагнул к Миллогу.
   - Это... твой... пес? - медленно проговорил мужчина. Холодные,  как
сталь, глаза внезапно окатили ховрара ледяной волной.
   - Н-нет... - Губы шевелились сами, без  вмешательства его  собственной
воли. - Он... пес... Серого...
   - Кто такой Серый? - Мужчина был очень терпелив.
   - Серый... рыбак... море его к нам выбросило... Десять лет назад...
   Пес отползал назад, жалобно скуля. Казалось, он плачет от пережитого
унижения. Золотоволосая, по-прежнему сидя на песке и  прижимая  ладонь  к
разорванному клыками плечу, пристально, не мигая, смотрела в глаза зверя.
   После слов Миллога: "Море его к нам выбросило" -  черноволосый  кинул
быстрый взгляд на свою спутницу. Она столь же быстро, незаметно кивнула.
   - Куда Серый  делся потом? -  продолжал   спрашивать  мужчина,   и
повелительная сила серых глаз была настолько могуча, что Миллог  продолжал
отвечать, уже против своего желания:
   - Бросился... в море...
   - А что ты делаешь здесь?
   - Ищу... тело... Серого...
   - В Хараде? - Мужчина насмешливо поднял брови.
   - Повсюду... от самого... устья... Исены...
   - Вот это да!.. - Черноволосый усмехнулся.
   Внезапно  женщина поднялась. Не сводя  завораживающего   взгляда   с
отползающего пса, шагнула  прямо к  нему, взяла  обеими  руками  большую
лобастую голову - и что-то негромко, с жалостью проговорила  на  том же
неведомом ховрару языке.
   Пес взвыл так, словно к нему приложили  раскаленный прут.  Судорожно
рванувшись в сторону, он двумя прыжками исчез  в зарослях.  Золотоволосая
огорченно покачала головой.
   Они прошли мимо Миллога, двое пришельцев из сказки,  невесть откуда
взявшиеся и невесть куда направлявшиеся, идущие налегке, без припасов, без
коней, без оружия... Они ушли - а сердце ховрара внезапно сладко заныло, и
он, сам не зная отчего, вдруг рухнул ничком на песок и зарыдал.
   Золотоволосая странница  обернулась. Взгляд удивительных,  зовущих,
бездонных, как само принесшее ее на себе Море, глаз пронзил  Миллога так,
что тот скорчился от непонятной сосущей боли в сердце. Ему казалось,  что
завеса тьмы вот-вот сомкнется над ним - человеческие глаза не могли, не
имели права смотреть на это совершенство.
   Спутник златокудрой красавицы остановился и покачал головой, негромко
произнеся несколько слов на их тайном музыкальном языке. Женщина согласно
кивнула.
   - Слушай меня! Ты и твой  пес -  вы  пойдете с  нами. Хватит искать
утопленника. Ты его все равно не найдешь... а  от  гнева Судьбы мы тебя
как-нибудь защитим.
   Женщина же поднесла сложенные рупором  ладони  к губам. Над  берегом
пронесся зов, ласковый, но в то же время и строгий.
   Поджав хвост, из зарослей показался пес. Он тащился так, словно лапы
его были перебиты. Женщина удовлетворенно кивнула - и вновь что-то пропела
на своем удивительном наречии. Пес взвыл, скребя лапами  по  песку,  затем
упал на спину... но потом, отбесившись, покорно поднялся и побрел вслед за
новой повелительницей...


   ОКТЯБРЬ, 8, НОЧЬ, "СКОПА"

   Хоббиту Фолко Брендибэку снились удивительные сны. Казалось, еще только
миг назад под лопатками была жесткая, пахнущая смолой палуба "дракона",  -
а теперь, глянь, он стоит на морском берегу и видит чудовищную волну,  что
катится, катится, точно хирд великанов гномов, на застывший в ужасе берег.
Катится - и внезапно рассыпается, оставив на неправдоподобно тихой водной
глади игрушечный кораблик - точь-в-точь  как на старых рисунках,  копии
которых  ему чудом  довелось  повидать  в   Минас-Тирите...   легендарные
эльфийские "лебеди" времен Первой Эпохи и даже еще раньше, чуть ли не  эры
Великого Марша.
   И еще снилось Фолко - он видел, как с этого  корабля на берег  сошли
двое, облаченные в незримые для прочих, призрачные плащи Силы, - той самой
Силы, что  проявила  себя  в знаменитом магическом поединке Саурона  с
Финродом Фелагундом, - безоружные, не нуждавшиеся ни в мечах, ни в копьях
или кинжалах, ни в чем, кроме самих себя. Силы своего духа, - как сошли на
берег, и пес с горящими, точно топки Моргота, глазами кинулся  на  них,  и
был укрощен, и двое двинулись прочь от берега, не боясь никого и ничего...
   Хоббит открыл глаза. Вокруг храпели эльдринги. Ни Фарнак, ни Вингетор
не рискнули  бы  теперь  бросить якоря. О  возвращении также  никто не
заикался. Все понимали - если оно, это  возвращение,  и состоится, то
прорываться придется с боем.
   Фолко привык доверять своим ощущениям. И сейчас этот сон... Но с другой
стороны  - это  ж совершенно невероятно!  Белый   эльфийский  корабль,
примчавшийся на гребне небывалой волны, - как такое  может быть?  Прямого
Пути нет!
   "...Но с позволения Великих могут еще идти корабли по Прямому Пути..."
   Нет,  нет,  нет!  Этого не может  быть! А  что,  если  правда? Если
исторгаемый отсюда Свет  достиг  Валинора? Что, если властители Заката
решили вмешаться в ход событий? Что, если новые Истари ступили сегодня на
землю Харада?.. Кто знает, может, в Смертных Землях больше не осталось
тех, кто может внимать слову Запада? Эльфы Запада... - ушли. Эльфы Востока
- у них свои пути. Арнор пал, Гондору еще долго-долго предстоит залечивать
раны; кто же еще? Орлы?  Наверное, Радагаст сумел  бы  воззвать  к ним.
Радагаст или Гэндальф...
   "...Не пугай себя пустыми снами, - вдруг подумал  Фолко.  - Делай  что
должно; а о Силах станешь размышлять, когда окажешься лицом к лицу с ними.
Спи, Фолко Брендибэк, и думай лучше о том, чтобы тебя сонного не прирезала
бешеная Тубала!"
   Вингетор распорядился на всякий случай приставить к воительнице стражу.
Это вызвало настоящий  взрыв ярости;  но  Санделло  шагнул  к взбешенной
Тубале, что-то прошептал ей на ухо - и та подчинилась.
   Томной, вальяжной  красавицей, черноокой, черноволосой,  плыла   над
Полуденными Землями ночь. С разных сторон шли и шли сюда, к затерявшимся в
отрогах  Хлавийского Хребта стоянкам   Хенны,  разные,  очень  разные
странники...


   ОКТЯБРЬ, 8, УТРО, ОКРЕСТНОСТИ СТАВКИ ХЕННЫ

   Солнце только-только взошло. По левую руку вздымались угрюмые  громады
Хлавийского Хребта, и между протянувшимися далеко на юг длинными руками
отрогов  по-прежнему лежала тьма.  Скоро,  совсем  скоро   жаркие  лучи
проберутся и сюда, в последнее прибежище ночи, - но пока еще  здесь было
темно и даже прохладно.
   Эовин подняла голову. Глаза горели, словно под веки ей насыпали песка.
Этой ночью они оторвались от преследователей, и  девушке удалось  немного
поспать - Серый же так и не преклонил голову. Вот и сейчас он оставался на
страже, правда, вид у него донельзя измученный -  словно  он  всю ночь
отбивался от целой рати наседавших врагов. Глаза глубоко запали, под ними
набрякли синюшные мешки. Лицо - болезненно-бледное. Он сидел, привалившись
спиной к стволу, правая рука судорожно уцепилась  за  эфес  воткнутого  в
землю меча.
   - Нам... надо... идти... - с усилием произнес он.
   - Куда? - вырвалось у Эовин.
   Они и без того четыре дня петляли, как зайцы, запутывая следы. Первые
дни погоня висела прямо-таки на плечах,  потом каким-то чудом  от  нее
удалось оторваться. Правда, Эовин сильно подозревала, что тут не обошлось
без особых способностей ее спутника - она не сомневалась, что он - великий
чародей. Это и притягивало,  и пугало.  С одной  стороны,  он  такой же
человек, как и она, так же испытывает голод  и жажду, так  же  устает,
нуждается в сне, а с другой - повелевает могущественными Силами, способен
вырвать ее, Эовин, из самой пасти огненной смерти... Кто он? Кто?..
   - Нам надо вернуться  к...  Хенне.  - Глаза  Серого  превратились  в
настоящие провалы, затопленные тьмой.
   "Наверное, так падает тень", - попыталась успокоить себя Эовин.
   - Надо вернуться... Потому что у него - ключ...  Ключ  ко  всему...  -
Кулаки Серого судорожно сжимались и разжимались. - Я знаю, что я - это не
я... и когда я смотрел на... на его слепящую Силу...  я чувствовал,  как
память моя возвращается... Пока это лишь отрывки, бессвязные и темные... Я
помню, что у меня были сын и дочь...
   - Но нас убьют... - робко пролепетала Эовин, как-то сразу вспомнив, что
ей всего-навсего пятнадцать.
   Серый в упор взглянул на нее, и девушка отшатнулась, точно получив удар
в лицо.
   - Я пойду туда. И ты пойдешь вместе со мной. Мы либо одержим  верх  -
либо падем. Если мы падем - то всего лишь отправимся за  Гремящие  Моря...
где я уже побывал один раз. Это совсем не страшно...
   - К-как? Т-ты побывал?..
   - Я умирал, - мрачно бросил Серый.  - Смерть стояла у  самого  моего
сердца... и я уже видел раскрывавшийся предо мной Черный Путь... Туда, на
Заокраинный Запад, куда ушли эльфы... Но потом... кто-то, наверное,  решил
посмотреть, что еще я смогу сделать, - и вернул меня назад.
   - Но оттуда не возвращаются! Один только Берен...
   После победы в Войне за Кольцо многое из эльфийского  наследства  стало
песнями - особенно в Рохане, всегда предпочитавшем слово  произнесенное
слову начертанному. "Жеста о  Лейтан",  "Высвобождение  из  Оков",  часто
пелась в широких роханских степях, перед золотым троном правителей Эдораса
и в простых шатрах табунщиков на летних  пастбищах.  Не  раз слышала  эту
жесту и Эовин.
   - Берен умер на самом деле, - сумрачно возразил Серый.  - Умер и  был
возвращен назад... по особой милости Вышних. Со мной было  другое. Черный
Путь раскрылся передо мной... но я не ступил на него.
   - Все равно я не хочу умирать! Мне страшно!..
   Несколько мгновений Серый смотрел на девушку.
   - Ни у тебя, ни у меня уже нет выбора. Для тебя все было  предрешено  в
тот миг, когда тебя схватили в Умбаре. После этого ты следовала  дорогой
своей Судьбы. И подумай - разве могли мы повернуть назад  после битвы  с
перьерукими? Куда бы мы пошли? В Харад, навстречу новому плену и смерти?..
   - Но разве ты, такой сильный...
   - Это могло и не повториться, - сурово вымолвил Серый. - Я чувствовал -
там, на Юге, горит питающий меня огонь, и, поверни мы на Север, как знать,
чем бы все это кончилось. Нет, не обманывай  себя. Надо идти вперед до
самого конца. По-моему, смерть в  бою куда лучше  позорной  гибели  под
харадскими бичами, разве не так?.. У меня за плечами - Мрак и Смерть. Но я
знаю - хватило одного взгляда! - что в прошлом я был не простым  рыбаком
или даже воином. Что-то высокое и необоримое влекло меня...  Неужто  ты,
смелая Эовин,  бросившая родину ради приключений, -  неужели тебе не
хотелось бы рискнуть всем, чтобы получить все?
   - Н-не понимаю... - Эовин съежилась.
   - У меня была Сила. - Голос Серого упал до шепота.  - Не та,  что
сейчас... совсем другая... чистая, как крылья ночи! Нет, что я  говорю...
Нет... она... она  тянула  меня... куда-то  прочь...  я боролся... не
понимая...
   Казалось, он бредит. Голова моталась из стороны в сторону, лоб  блестел
от внезапно проступившего пота. Превозмогая страх, Эовин коснулась горящей
щеки Серого - так и есть, весь в жару. Что же теперь делать? В  степи,  в
родном предгорном лесу девушка не растерялась бы, она знала десятки трав -
и полезных, и от равных...
   Серый, внезапно оттолкнув ее руки, упал лицом  в траву. Спина  бурно
вздымалась от учащенного дыхания. Он страшно  захрипел, точно  ему не
хватало воздуха... и так же резко выпрямился.
   - Ох... Что-то нашло на меня... Безумие какое-то... Знаешь,  я сейчас
видел... странно... точно  сон -  двое  на  берегу, в  белых одеждах,
прекрасные, как... как сами эльфы. Женщина с золотыми волосами, даже лучше
твоих, прости, - она смотрела прямо в меня...  - Голос  Серого  с каждым
мгновением становился холоднее и спокойнее,  Эовин даже показалось,  что
меняется и его звучание. - Смотрела прямо в меня, - он даже усмехнулся,  -
смотрела со страхом... Она - боялась - меня!  Не  знаю, что  значит  это
видение, но... Когда тебя боятся, это значит - есть  за  что.  По  крайней
мере, в это хочется верить. - Он вновь взглянул на Эовин. - Ты испугалась?
Ты думала - я лишился рассудка? Нет, вовсе нет.
   Серый поднялся с земли  - мягким,  кошачьим  движением,  какого  Эовин
никогда не замечала у немолодого, седовласого сотника брошенной на верную
гибель невольничьей рати.
   - Ты идешь со мной?
   - З-зачем?.. Отобрать?.. - Она не договорила.
   - Именно так. Отобрать у Хенны его Силу. Я не верю, что она принадлежит
ему по праву рождения. Скажу больше - я почти уверен, где сердце той Силы.
Я верну себе память... а потом сделаю тебя королевой.
   - Что?.. - опешила Эовин. Серый смотрел на нее очень серьезно, без тени
насмешки.
   - У меня есть один долг... - медленно проговорил он. - Старый долг, из
прошлого... это одно из  первых  воспоминаний, что  вернулись ко мне...
Мертвая девушка, почти девочка, совсем как ты - погибшая для того,  чтобы
жил я. Я помню ее взгляды... Они жгут меня с первой же секунды, после того
как ожили в моей памяти. Это - старый  долг, но он должен быть отдан.
Вставай! Ты будешь первым воином моей новой  армии...  и,  клянусь тебе
именем своим, которое еще предстоит узнать, королевский венец опустится на
твое чело!
   В его словах  билось  сердце  Силы. Призрачный плащ королей  былого,
отделанный пурпуром и золотом, вился за его плечами.
   Легким движением Серый взлетел в седло. Завороженная его  порывом -  в
тот миг  ей  казалось, что  она уже  ощущает тяжесть  короны, -  Эовин
последовала его примеру.
   Презрев опасность, они скакали прямо к ставке Хенны.


   ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ПОДЗЕМНЫЕ ПУТИ ЧЕРНЫХ ГНОМОВ

   Лодочка ткнулась носом  в каменную осыпь. Могучая  подземная река
раздваивалась; и  на  перекрестке,  как   водится,  возникло   небольшое
поселение. Тем более что отсюда удалось пробиться на нижние горизонты, где
- по мысли королей Подгорного Племени -  должен  был залегать мифрил,  и
поэтому жизнь здесь кипела вовсю.
   Двое гребцов подождали, пока их знатный пассажир сойдет на берег.
   - Быть  беде, чует мое  сердце, -  с тревогой проговорил один из
лодочников,  провожая  уходящего взглядом.  - ОН ведь так  просто  не
появляется...
   - У меня все внутри прям-таки охолодело, как  ЕГО увидел,  - вторил
своему товарищу второй гребец.
   Разговор велся, разумеется, на языке Черных Гномов - тайном,  даже  еще
более тайном, чем Наречие прочих Детей Ауле...
   - Ох, что-то будет... - вздохнул первый лодочник.
   - И не говори. Появился - туча  тучей!  Стражники наверху  говорили  -
никогда ЕГО с таким лицом не видели. Слова ни с кем не перемолвил -  сразу
вниз, к нам, сюда... На Юг куда-то спешит, сказывают.
   - Да нет! Не на Юг! На Закат - так я слышал.
   - А когда это ты  только  успел?  - подозрительно  осведомился второй
гребец.
   - Да уж успел - пока иные глупые сплетни слушали.
   - Это кто слушал? Это я слушал?! - взъярился второй. -  Ну, тебя-то  я
сейчас проучу...
   Из ножен на широком наборном поясе выпорхнул кинжал. Но и первый гребец
оказался не лыком шит - ловко  отмахнулся  проложенным сталью рукавом  и
ударил сам - ножом в горло недавнему товарищу. Тот  захрипел, забулькал,
захлебываясь кровью; однако сил на один-единственный  последний выпад  у
него хватило. Кинжал вошел прямо  в сердце противнику,  слишком быстро
уверовавшему в  свою  победу... Безумная драка  кончилась в  несколько
мгновений. Два трупа остались лежать в мелкой воде.


   ОКТЯБРЬ, 9, ПОЛДЕНЬ, БЕРЕГ КАМЕНКИ В ВЕРХНЕМ ТЕЧЕНИИ,
   НЕВДАЛЕКЕ ОТ СТАВКИ ХЕННЫ

   Эстафета Хенны - конная или _велбужья_ - хоть и не  намного,  а все  ж
опередила корабли эльдрингов. Каменка стала совсем узкой и быстрой. Кили
"драконов" вот-вот могли заскрести по камням. По берегам вздыбились холмы,
с севера все увереннее наступали передовые отряды рощ и перелесков. Там, в
предгорьях, они сольются в сплошной зеленый ковер, без малейшего  разрыва
устлавший землю.
   Впередсмотрящий заливисто свистнул.
   - Пристань!
   - Оружайсь! - немедленно скомандовал  Вингетор, и  десятники тотчас
подхватили его слова. В который уже раз, не в  силах оторваться,  Фолко
смотрел, как  эльдринги облачаются в  доспехи.  Солнце  на  Юге палило
немилосердно,  местные обитатели  предпочитали  просторные  развевающиеся
белые одеяния; северные  доспехи годились тут  мало, однако в  запасах
опытного тана, не раз хаживавшего на Дальний Юг, нашлось все потребное  и
на такой случай.
   Вокруг пристани роилась цела туча народу. Похоже, Хенна не  поскупился,
выслав гостям с Севера поистине царский  эскорт. Одних  только  конных  в
отливающих на солнце длинных кольчугах и высоких острых стальных шлемах
Фолко насчитал не меньше сотни.  Воздев  украшенные  флажками  копья,  они
застыли в молчаливо-грозном строю, готовые в любой миг устремиться в атаку
сверкающей лавой...  А вокруг собрались  лучники и  пращники, метатели
дротиков - почти нагие чернокожие воины - и другие чернокожие - с длинными
копьями, увенчанными необычно широкими и вытянутыми наконечниками - самыми
настоящими мечами. Возле самой воды в седлах ждали гостей двое низкорослых
- по меркам людского рода -  всадников,  облаченных  в вызывающе  простые
коричневые накидки. Ближе чем на десять шагов к ним никто не приближался.
   - Вот о них-то я тебе и рассказывал, половинчик,  - послышался совсем
рядом скрипучий голос. Горбун  Санделло, вооруженный  с головы до ног,
неслышно подошел к борту, встав рядом с хоббитом. - Это  те, что  заместо
пастухов... для людского стада, умирающего с воплем "Хенна!" на устах...
   - Я слышал, - заметил хоббит, - что десять лет назад... многие  умирали
с воплем "Олмер!".
   - Эарнил, - глухо поправил Фолко горбун. - Не Олмер. Войска знали  его
как Вождя Эарнила - забыл?
   - Какая разница?
   - Ты прав... - Санделло отвернулся.
   До этого хоббит осторожно пытался расспросить молчаливого горбуна,  что
творится на Востоке, как дела в Цитадели и  прочее, -  но  наткнулся на
непроницаемую стену молчания. Вернейший из воинов Олмера рассказал лишь об
одном. О своем странном, невиданном на Западе мече.
   - Они порой забредали к нам в Цитадель, - говорил горбун,  - странные
воины, чья кожа желта, волосы черны, а глаза раскосы. Они живут  на  самом
восточном краю земли, куда не дотягиваются взоры Властителей Запада. У них
странные умения и таланты, странные цели и пути, непонятные нам, выросшим
на другом конце земного окоема... Как-то к нам в Цитадель явились  двое  -
молодой парень и старик, одетые в жалкие лохмотья... Все, что они имели, -
это пара мечей... и странных копий,  у которых  навершия  словно  широкие
ятаганы. Молодой потребовал - не попросил, а именно потребовал! - почетной
службы, заявив, что возьмет верх над любым... Там случился Берель, он не
стерпел наглости, вышел против него... И едва не лишился ушей. От позора
он чуть не вскрыл себе горло... Тогда вышел я. - Санделло растянул губы  в
нечто, долженствующее изображать улыбку. - Мы бились долго... И я  не  мог
взять верх. Я, Санделло, - не мог! Парень хохотал мне в лицо. Но и он не
смог ничего мне сделать, хотя... мне это далось недешево. Тогда я  опустил
меч и сказал, что хочу стать его учеником. Наглец снова, рассмеялся. "Куда
тебе, старик! - бросил он мне. - Ты ловко машешь этой железкой,  но  вот
посмотрим, что ты  сделаешь, когда  я начну  биться  по-настоящему!" Он
атаковал... и на сей раз мне и впрямь пришлось солоно. Наконец...  наконец
я оступился. Он воспользовался этим...  и приставил  меч мне  к груди.
Тогда... я показал ему, что драться можно не только мечом, но и  ногами,
даже если они - ноги горбуна. Он отлетел... а когда поднялся,  я понял  -
драться будем насмерть.  У меня была пара ножей... я  уже думал, не
остановить ли парня, ранив в бедро, - когда вмешался его старый спутник.
Он вышел вперед - раз, два, взмах, другой - и парень остался безоружным, а
старик подошел ко мне  и поклонился:  "Ты оказал ему  наивысшую честь,
которую оказывают мастеру. Ты просил его взять тебя в ученики. Он отказал,
дав гневу овладеть собой. Прости моего неразумного сына!  Я готов  стать
твоим учителем..." А когда мы расставались - он подарил мне этот клинок...
   Фолко тряхнул головой. Он не зря вспомнил рассказ Санделло. На пристани
толпилось немало людей, вооруженных почти в точности такими  же  мечами  и
странными копьями...
   К горбуну подошла Тубала. Верно, тот взял с нее какое-то слово  - не
трогать хоббита и гномов. Надолго ли - кто знает?..
   - Это здесь? - даже не взглянув на Фолко, воительница кивнула головой,
указывая на берег.
   - Здесь, - подтвердил Санделло. - Мы исполним свой долг - или погибнем.
   - А эти, - презрительный взгляд на Фолко, - нам не помешают? Как только
они попробуют, я...
   - Может, меня спросите? - обозлился Фолко.
   Тубала прожгла его ненавидящим взглядом.
   - Месть моя тебя настигнет, - прошипела она.
   - Гнев мой все преодолеет, - не удержавшись, передразнил  не  в меру
ретивую воительницу хоббит.
   Торин и Малыш, тоже в полном вооружении,  на  всякий  случай  подошли
поближе.
   - Хватит! - ледяным голосом бросил Санделло. - Мы делаем  одно  дело...
Ссориться станем, когда с ним покончим.
   - Ты прям-таки все наперед знаешь! - хмыкнул Маленький Гном.
   - Что знаю - то знаю, - отрезал горбун.
   "Драконы" подваливали  к пристани.  Вингетор, в  парадной  броне,  в
окружении свиты - дюжих десятников - стоял у  борта.  Люди  в коричневых
накидках дружно подняли безоружные руки, словно в знак мирных намерений.
   - Не спускай с них глаз, - лишний раз предупредил  хоббита горбун.  -
Если они только завопят свое "Хенна, Хенна!" - бей их без колебаний. Иначе
они прикончат нас.
   Фолко поднял брови:
   - Я не стану убивать безоружных.
   - Глупец! - Щека Санделло внезапно дернулась от сдерживаемого гнева.  -
Я дрался с этими гадами! Они гонят людей на смерть, точно скот на бойню!
   - Я сказал. - Фолко вздернул подбородок.
   Горбун вздохнул, молча покачал головой, но ничего не сказал.
   Борт "Скопы" коснулся бревенчатого настила  пристани. Следом,  борт  к
борту, швартовался "Крылатый Змей". Вингетор обернулся - Фарнак со своими
уже спешил. Фолко, Торин, Малыш и Санделло с Тубалой скромно держались  в
сторонке. Их время придет позже.
   Люди в коричневом спешились. Таны встретились с ними  посреди причала;
вместе с Фарнаком и Вингетором толмачом пошел Рагнур.
   Наступила тишина.  Не  двигались ряды воинов на   берегу;   молчали
эльдринги, готовые в любой миг выдернуть мечи и  натянуть  луки. Один из
посланников Хенны что-то сказал; беседа, верно,  шла по-харадски: Рагнур
перевел - нарочито громко, явно для того, чтобы слышали на кораблях.
   - Покорнейшие слуги светоносного Хенны, удостоенные  чести лобызать
прах, попираемый его стопами, рады приветствовать смелых гостей с Моря!
   Отвечал посланнику Фарнак, как более старший.
   - И мы рады приветствовать вас!.. - Он явно собирался  сказать что-то
еще, но глашатай Хенны перебил его, словно спеша поскорее выговорить все,
что ему было поручено.
   - Вы пришли сюда незваными, но это не имеет значения. Мы рады всякому,
кто жаждет приобщиться благости Божественного Хенны. (Рагнур запнулся на
"божественном", явно не сразу  вспомнив  это слово.)  Божественный  Хенна
готов принять вас. Если вы хотите сохранить при себе оружие - мы не станем
препятствовать. Узрев  своими  глазами благость Божественного, вы сами
отбросите все подозрения и станете в ряды нашего воинства!..
   - Ну это вряд ли... - пробормотал Малыш. - И, кстати, если уж они зовут
нас в гости, то намерены выставлять угощение?
   - Сомневаюсь, - заметил Торин. - Глянь на этих в коричневом - кожа да
кости! Заморыши! Дунешь - и улетят...
   Санделло только усмехнулся, слыша наивную похвальбу гнома.
   ...Они шли по утоптанной дороге.  Фарнак, Вингетор,  Рагнур, Фолко,
Торин, Малыш, Санделло и Тубала -  да  еще десяток  эльдрингов  покрепче,
отобранных самолично танами. Остальным любезные  хозяева предложили пока
подождать на кораблях, - правда,  к пристани тотчас стали  подкатывать
телеги со снедью. Разумеется, к ней никто не спешил притрагиваться - мало
ли что послы сами попробовали! Может, специально помеченные куски  были...
Вооруженные до зубов эльдринги ждали.
   Фарнак и Вингетор хотели сперва укрыть Санделло и Тубалу,  - мол, за
ними тотчас же охота, едва приближенные Хенны разберутся что к чему, - но
горбун лишь покачал головой:
   - Нет. Это мое дело, и я должен идти до конца.  Она,  - он кивнул на
Тубалу, - тоже.
   Фолко и его спутников сопровождал внушительный отряд воинов Хенны.  Как
сообщил  Рагнур, титулы обоих  посланников переводились с  харадского
примерно как "наделенные силой Света" - "грар' ле' он прос'г".
   - Что-то вроде тысячников, - пояснил кхандец.
   Ставка Хенны оказалась громадным кочевым табором. Длинные ряды шатров
всех цветов, среди  которых выделялся  единственный, сверкающий чистым
золотом, - настолько искусна была работа ткачей,  что полотнища  шатра
казались очень тонкими и гибкими листами благородного металла.
   - Если тут все такое благостное, что ж они столько стражников нагнали?
- пробормотал Фолко себе под нос.
   Хоббит прислушивался к себе. Сомнений не оставалось - он стоял вплотную
к самому сердцу таинственной Силы. Здесь,  вблизи, она  уже не казалась
всесжигающим огнем. Напротив - мягким, теплым светом, ласкающим и  нежным.
Что  за  странные  превращения?  Или все  дело  в том, кому эта  Сила
подчиняется? Но тогда - кто же этот Хенна?
   ...Синие  Маги... или  иные  Слуги Валар, посланные  на  борьбу   с
Сауроном... Черные Нуменорцы...
   "Впрочем, вот-вот ты  увидишь все  это сам. Вспомни  - ты долго  и
бесполезно гонялся за Олмером, преследовал его по  всему Средиземью...  а
теперь все иначе. Прежним осталось только одно - ты  опять взял на себя
право судить и выносить приговоры. Ты увидел, как изменился  Эодрейд...  и
ринулся спасать Средиземье от новой угрозы.  Похоже, спасение становится
твоей обязанностью... Вот, к примеру, - ты увидишь сейчас Хенну... вновь,
теперь уже во плоти, войдешь в золотой шатер... и  что станешь  делать?
Кинешься его душить? Вспомни, как ты сожалел, что не прикончил  Олмера  в
его собственном шатре, пусть даже ценой жизни... Что, все  повторяется?  У
тебя хватит умения вогнать нож за тридцать шагов в сидящую муху... ты не
промахнешься. Но уверен ли ты, что имеешь право  вот так  запросто  убить
этого человека? Неважно даже, изменит его смерть что-то или нет... Ох, что
за опасные мысли... Эдак в решающий момент руки могут подвести... Конечно,
поскольку они порой умнее своего хозяина. Посмотри - разве есть тут что-то
общее с мрачной жутью Мордора? Похоже на иномировую Тьму,  что рвалась  к
Серой Гавани, уже поглотив душу и  плоть Олмера,  Короля-без-Королевства?
Нет! Бесчисленные легионы перьеруких пали в  битве с  харадримами,  битве
столь же бессмысленной, как и  невероятной.  Ножи  боевых  повозок...  Как
могли они с такой  легкостью резать человеческую плоть? Какой  остроты
должны быть эти клинки?..
   И Санделло... Что влечет его сюда, к сердцу Огня?  Он  сумел отыскать
дорогу... Для чего?.. Кто ему Тубала? Кто она вообще такая и  почему  она
так страстно жаждет выпустить мне кишки? Что тянет ее сюда? Только желание
отомстить мне? Или?..
   А стражников вокруг все больше и больше... И на горбуна с Тубалой  уже
косятся... И появился третий коротышка  в коричневом...  что-то  говорит
этим, как их... грарлеонпросгам... уф, язык сломаешь... А вот и шатер..."
   Фолко зажмурился  - и  золотая мягкая паутина  опустилась  на  него,
окутывая, обволакивая, затягивая в покойный, благостный  сон.  "Ну вот  и
Хенна... ну и что... подумаешь, посмотрим... и уйдем себе... и все  будет
хорошо... все хорошо..."
   "Да очнись же! - крикнул он сам себе. - Ловушка! Ловушка!.."
   Площадь с двумя кострами. Толпы стражников заполнили все вокруг.  Начал
тревожно озираться Малыш - и Фолко заметил, как  рука  Маленького  Гнома
легла на эфес.
   "Так... что там говорят?.. Пройти между двух огней, дабы очиститься от
дурных помыслов?.. Пройдем... А теперь? Оставить оружие? Это хуже... Но  -
придется... Что там? А, Вингетор велит свите остаться  охранять  клинки...
Верно... Случись что - может, и  успеют... Да нет, не успеют...  Вон
лучников сколько... Если не дураки - враз стрелами утыкают, в  бой не
ввязываясь...
   Полог откидывается... все, входим!"
   И - огонь в глаза! И среди этого пламени  - вознесшаяся  к поднебесью
фигура. Она вся - из огня, золотого, алого, рыжего;  и среди  огненного
буйства выделяются два озера белейшего слепящего Света - глаза.
   Фолко исчез. Исчезли его спутники. Исчезли внутренности шатра.  Исчезло
все. Такого не было даже в пещере Великого Орлангура.
   Да. Это была Истина. Это был Великий  Свет, Свет Незамутненный, Свет
Невиданный.
   Молчание. Слова  не  нужны.  Перед маленьким  хоббитом, невесть  как
сменившим столовую ложку и садовые ножницы на кинжал и меч,  был Истинный
Властелин. Вокруг - блистающий мир, мир, в  котором не осталось ничего
тварного, ничего, кроме чистой Силы. И Фолко смотрит в лицо  Вопрошающему.
И не находит ни слов, ни сил, чтобы возразить. Здесь не говорят словами.
   Огонь ворвался в душу хоббита. Глубоко-глубоко, до самых  потаенных
воспоминаний; и какими же мелкими и глупыми казались теперь его намерения!
"Покончить", "расправиться", "избыть"... Нет! Служить  Ему -  вот в  чем
истинное счастье!
   "Стоп. Это уже было, ты разве не помнишь? - вдруг возникла  насмешливая
мысль. - Вспомни, как ты стоял перед  Олмером...  точнее, уже  не  перед
Олмером, а перед Тем, Кто овладел им... И тогда  тоже  лился яркий  белый
Свет... И тогда тоже владел душой высокий, давящий горло восторг...
   А потом грянул голос - голос Олмера. "Убей меня!" И он прорвал  завесу.
А теперь? Может, ты все-таки раскроешь глаза?"
   Испепеляющее сияние гасло. Чистейший, кристально  чистый  Свет  уступал
место обычному миру. Внутри золотого шатра на  возвышении  стоял высокий,
совершенно обычный  человек,  тот самый, которого Фолко  видел,  когда
последний раз прибегал к перстню Форве. И те же четверо сидящих  в ряд...
Вот этот, наверное, Боабдил... А как там остальные?
   Как тяжело... Кажется, что смотришь прямо на солнце...
   - Так ты и есть тот самый  Хенна?  - Скрипучий  голос Санделло рвал
сладкие миражи. Не выказывая никакого почтения,  горбун  шагнул  вперед.
Остальные - и гномы, и Вингетор, и Фарнак, и кхандец Рагнур  - застыли  в
каком-то оцепенении; наверное, точно  так же стоял  и Фолко  несколько
мгновений назад...
   Санделло подал голос первым, презрев все приличия.
   Хенна заговорил, и не требовался толмач,  чтобы понять,  что значат
гневные раскаты его речи. Тем не менее толмач  - не Рагнур,  а один из
сидящей четверки, по левую руку от ближайшего к Хенне, - начал переводить.
Цветастые льстивые эпитеты Фолко пропускал мимо ушей.
   - ...Я, смиренный Саладин... ("Как, ты ж  вроде бы обещал принести
головы эльфийских чудищ? Принес? Или нет? И если не принес, почему же тебя
не сварили в кипящем  масле?")... удостоен...  донести до гостей речи
великого, могучего ("Ну и  так далее!")...  Так говорит  Хенна к  гостю
своему: почему нарушил ты мир в моих землях? Ведомо мне, что от руки твоей
пало немало моих воинов, - а я, Саладин, добавлю - трепещи пред всезнанием
и всевидением Божественного!
   - Я не стану играть с тобой словами, Хенна. Знаю, ты  поймешь меня.  Я
пришел забрать то, что ты присвоил. Я заберу это  по  праву сильного.  -
Санделло спокойно шагнул вперед, не обращая внимания ни на вскочивших на
ноги четверых советников Божественного, ни на гневно рванувшуюся к кинжалу
руку самого Хенны. За горбуном тенью скользнула Тубала.
   "Он обезумел! Он погубит нас всех!" - только и успел  подумать  хоббит.
Божественный Хенна что-то взревел - и в шатер  со  всех  сторон  рванулись
стражники - и люди, и перьерукие.
   Оцепенение разом спало - словно утратило силы сковывающее  заклинание.
Санделло одним движением выхватил из-за голенища короткий  и тонкий нож.
Тубала сама молча прыгнула на оказавшегося возле нее стражника, вцепившись
тому в горло. Торин молодецким ударом  отбросил  футов на десять самого
смелого - или же самого неосторожного из нападавших.  Фарнак  и Вингетор
встали спина к спине, отбиваясь; извне  шатра доносились крики  и звон
оружия - Дружинники танов схватились со стражей Хенны.
   "Все продумано заранее. -  Фолко увернулся  от  нацеленной  в голову
дубины. - Хенна все рассчитал наперед! Он все знал... и про  меня, и  про
Санделло... А мы - мы попались в такую простую ловушку!"
   В ход пошли арканы, и нечем было резать гибкие ременные петли. Первым
свалили Фарнака, за ним Вингетора. Ремень захлестнул и плечи  Торина, но
могучий  тангар, ажно взревев  от  натуги, одним  движением  разорвал
стягивавшуюся петлю.
   Санделло, точно смертоносная черная змея, скользнул между тянущимися  к
нему руками. Короткий нож уже успел окраситься кровью.  Горбун  рвался  к
Хенне, оставляя обрывки одежды на память цеплявшимся за него,  он  в один
миг оказался возле самого Божественного. Увернувшись от летящих пут, Фолко
успел краем глаза заметить: пригнувшись, горбун ринулся в атаку. В правой
руке зажат  нож,  а в  левой на миг  блеснул тусклый  золотой ободок
Талисмана... В этот же миг накидка Хенны распахнулась. Камень, что висел у
него на шее, камень, показавшийся хоббиту серым и невзрачным,  - внезапно
озарился изнутри. В один миг исчезли грубые сколы; перед  остолбеневшим
хоббитом появилась прекраснейшая из  когда-либо  виденных  драгоценностей.
Это был  адамант!  Адамант чистейшей  воды; в  тысячах граней дробился
волшебный, льющийся изнутри Свет.
   Санделло пошатнулся и замер, точно налетев  на  незримую  преграду. На
помощь ему рванулась Тубала - но кто-то из стражников похитрее бросился
девушке под ноги, и началась свалка.
   Торин, расшвыряв стражников,  тоже  кинулся к  горбуну;  но  было  уже
поздно.
   Хенна не вздымал рук, не произносил заклятий и  не  творил  никакой
волшбы. Просто у Санделло внезапно подкосились ноги, он  тяжело  и как-то
неловко повалился на бок. Старого мечника тотчас же облепили враги.
   "Больше ты тут ничего не сделаешь. Беги!"
   Несмотря на всю свою ловкость, в единоборстве без  оружия, когда  под
рукой нет хотя бы пивной кружки, хоббит был не особо силен.
   - Беги, Фолко! - послышался истошный крик Малыша. - Беги!..
   "Куда?!" - захотелось заорать хоббиту. Однако ноги сами понесли прочь.
Проскользнув под уже  готовыми  вцепиться в  него  ручищами, с  размаху
бросился к  нижней  кромке  шатра.  Вообще-то ткани  полагается  плотно
прилегать к земле; но хоббиту  просто  несказанно  повезло -  наверное,
впервые за все время  их  странствий. Он прокатился под  пологом...  и
оказался на свободе.
   Вокруг шатра разгорелся нешуточный бой. Умелые и  не  обделенные  силой
эльдринги  сражались с  яростью,  которая остановила лихой  порыв даже
отборных стражников Хенны. Фолко со всех ног ринулся к ним.
   Пропела первая стрела. Здешние вояки отнюдь не были дураками.  Сгоряча
схватившись  с опытными и  умелыми мечниками-мореходами,  они  быстро
смекнули, что к чему. Сейчас они выдвинут вперед лучников - и  преспокойно
расстреляют в упор всех еще сопротивляющихся.
   По доспеху хоббита скользнул кривой меч; Фолко с  трудом  удержался на
ногах, едва не пропахав носом пыльную землю.
   - Мастер Фолко! Что  такое?  - проорал  чернокожий  Бралдо, один из
десятников Вингетора, знакомый хоббиту еще по умбарской  таверне танов.
Гигант крутил вокруг себя неподъемный  боевой  молот -  излюбленное свое
оружие.
   Лучники бежали со всех сторон.  Мелькнула вторая стрела,  третья,
четвертая... Оставляя убитых и раненых, воинство Хенны начало отступать.
   - Прочь отсюда! - Хоббит махнул рукой.
   - Мы  не  уйдем!  - гаркнул  Бралдо, лихим  ударом  проламывая  грудь
запоздавшему стражнику. - Ты что! Там же наш тан!
   Перед шатром лучники уже стояли стеной.
   - Нас сейчас перебьют! - в отчаянии крикнул Фолко, но было уже поздно.
   Стрелы посыпались со всех сторон. Эльдринги носили хорошие доспехи, но
от бьющих в упор лучников уберечься  не  могли.  С проклятием упал один
отважный мореход, за ним - второй. Стрела пронзила кольчугу Бралдо,  и
великан, взревев, вырвал ее из окрасившегося кровью плеча.
   Три или четыре стрелы достались и хоббиту. Мифрил отразил  их, но от
ударов все равно вспыхнула боль - стрелы били куда как увесисто.
   - За мной! - с отчаянием выкрикнул Фолко.
   Напрасно. Уцелевшие  эльдринги  с  дружным  ревом  бросились  на
преграждавший подступ к шатру строй лучников. На какое-то мгновение  Фолко
остался один... а еще миг спустя последовал  губительный залп.  На  ногах
устоял один Бралдо; пораженный несколькими  стрелами, гигант еще  успел
трижды крутнуть свой молот; каждый взмах уносил жизнь незадачливого врага.
Но вот и грозный воитель  тяжело  рухнул  в пыль -  голова  его тотчас
отлетела, срубленная безжалостным ударом...
   И тогда Фолко бросился бежать. Трусливо, постыдно бежать -  потому  что
выбор был прост. Либо умереть сейчас - либо попытаться выжить  и все-таки
спасти друзей. Их не убивали,  их  вязали  - значит,  была  слабая  искра
надежды...
   - Улю-лю-лю-лю! - Все многолюдное воинство Хенны бросилось в погоню за
хоббитом.
   Бежать! Кажется, ноги не бегут, а летят. Клюет в  плечо стрела.  Метко
бьют... Поворот, поворот, поворот! Распахнутые в крике рты, полубезумные
глаза навыкате... и  все сильнее  жжет  душу  внутренний  "огонь. Хенна,
похоже, разобрался во всем...
   Хоббит метался, как загнанный заяц. Пусть даже на плечах мифриловая
броня. Сейчас она могла спасти разве что от случайной стрелы.  Пусть даже
на месте кинжал Отрины, меч и лук со стрелами. В любом случае  это просто
оттянет конец. А ему надо...
   Задыхаясь, Фолко вылетел за пределы стана, врезавшись в стену зарослей.
Позади нарастал конский  топот.  Спасения  не  было. Пока еще  враги не
сообразили, куда делся верткий беглец -  но  к стуку  копыт прибавился
заливистый лай псов, и дело приняло совсем уж скверный оборот.
   Наконец Фолко понял,  что не в  силах сделать  более ни шагу.  Еще
чуть-чуть - и его можно будет брать голыми руками.
   "Нет, дальше я не побегу. Простите, братья-тангары, простите, Фарнак  с
Вингетором... и ты, Санделло, тоже прости... Вы, наверное, думаете - а не
выручит  ли  нас ловкий хоббит,  подобно   тому  как  Бильбо   вытащил
друзей-гномов из темницы Трандуила...  а ловкий хоббит вот  - собрался
умирать..."
   Он сорвал с плеча горит, укрылся за деревом, вскинул  лук.  Две дюжины
добрых стрел... добрых эльфийских стрел... прихватил сегодня с  "дракона"
именно эти, как чувствовал... Тут еще и у Радагаста купленные остались,  и
те, что поновее, - подарок принца Форве... Фолко  сжал  древко, стараясь
успокоить дыхание.
   Первого всадника он снял как на стрелковом празднике - наконечник вошел
в узкую щель под подбородком воина. Последний предсмертный взмах руками...
и тело валится под копыта.
   Вторая стрела. И еще одна. Но - воинов Хенны сегодня это не остановит.
Кони перемахивают через упавших; погоня все ближе и ближе...


   ТОТ ЖЕ ДЕНЬ И ПОЧТИ ТО ЖЕ МЕСТО, СЕРЫЙ И ЭОВИН

   - Там, похоже,  какая-то  заваруха, -  заметил Серый. -  Гонятся за
кем-то...
   Ставка Хенны лежала перед ними как на ладони. Здесь Серый едва-едва не
обрел утраченную память и теперь был полон решимости наверстать упущенное.
Правда, Эовин не могла и представить себе, как он это сделает...
   - О, смотри-ка, кого-то изловили! -  Серый с  неподдельным  интересом
наблюдал за происходящим. - Нет, ты только взгляни!
   Из золотого шатра медленно вытягивалась странная процессия. Окруженные
стражей, медленно шагали семеро - судя по всему, пленники. Двое высоких,
статных мужчин, двое низкорослых широкоплечих крепышей, тонкая русоволосая
фигурка - вроде как девушка (Серый поднял  бровь)  и,  наконец,  странного
вида, сильно ссутуленный пленник, будто на спину ему взвалили  непосильную
ношу...
   Глаза Серого внезапно сверкнули. Он досадливо  прищелкнул  пальцами,
словно злясь на себя, что не может вспомнить нечто важное. Эовин видела  -
взор ее спутника неотрывно следовал за медленно удаляющейся колонной.
   - Да постой же! - вдруг вырвалось у девушки.
   Юную роханку внезапно пронзила отчаянная догадка. Эти двое  низкорослых
крепышей - уж не братья ли тангары Торин и Малыш? Лиц, конечно,  различить
нельзя... но все же - пленники так напоминают гномов!  А где  же  тогда
мастер Холбутла?! Неужели?.. Сердце окатило ледяным холодом.
   Серый напряженно тер лоб.
   - Их надо спасти! - Эовин сжала кулачки.
   - Кого? Этих пленников? Почему мы должны  их  спасать?  - Серый  пожал
плечами.
   - Разве ты их не знаешь?! Мне показалось...
   - Мне тоже... показалось. Но у нас сейчас есть дело поважнее.
   - Там - мои друзья! Гномы! Торин и Строри! И мастер Холбутла  там тоже
должен быть! Наверное, они меня тут разыскивали!
   В этот миг Эовин не вполне сознавала, что городит полную чепуху...
   - Мастер Холбутла? Или...
   - Или Фолко Брендибэк! Хоббит из Хоббитании!
   - Фолко Брендибэк... - Голос Серого внезапно стал глух.  - Да...  я
припоминаю... Припоминаю... - И рука его внезапно  коснулась груди, там,
где - Эовин знала - рассекал кожу небольшой, но глубокий шрам,  какой
оставляет вонзившийся кинжал или нож.
   - Мы должны их спасти!
   - Быть может. Но сперва я обязан сделать то, зачем мы пришли сюда.  А
потом - если они мои, я их не оставлю, -  закончил  он  непонятной  Эовин
фразой.
   - А... зачем мы пришли сюда? Я знаю, вернуть тебе память... но как?
   - Исполняй все, что я тебе скажу. - И Серый вновь принялся наблюдать.


   ФОЛКО

   Он не заметил, откуда скользнула  стрела, выбив  из  седла очередного
всадника. Она словно бы внезапно родилась прямо из воздуха.  Белооперенная
стрела, казалось, вырезана из одного сверкающего  кристалла.  Вслед за
первой одна за другой пропели песню смерти новые; летевшие во весь опор
всадники один за другим находили свою гибель на отливающих серебром
оголовках.
   Только когда рухнул десятый по счету  воин, верховые подались назад.
Фолко в недоумении оглянулся - случившееся слишком уж  походило  на  чудо,
чтобы оказаться правдой.
   И тут он услышал знакомый голос:
   - Вот и встретились вновь, мастер Фолко! Держи! Все расспросы потом!
   Разворачиваясь, на  плечи хоббиту  опустилось  нечто мягкое,  нежное,
окутывающее. На миг перед изумленным Фолко мелькнуло лицо принца Форве!
   - Потом все расспросы! Сейчас уходим!
   Влажная полумгла леса приняла их в себя,  растворила, слив воедино  с
безумным переплетением ветвей, листьев и молодых побегов. Если прижаться к
стволу - ни один глаз не различит. Плащи эльфов-Авари превосходили даже
знаменитые лориэнские; они надежно укрывали разведчика, так что  враг  мог
пройти всего в одном шаге, не заметив притаившегося дозорного...
   - Стой и не двигайся! - шепнул принц хоббиту.
   Они застыли, прижавшись к морщинистой коре какого-то лесного  исполина.
Встретив неожиданный отпор, всадники Хенны теперь осторожничали; каждая
тень казалась им затаившимся лучником, чьи страшные стрелы бьют наповал,
находя малейшую  прорезь в  доспехах... Удивительно, но потеряли след
натасканные псы-ищейки; скуля и поджимая хвосты, они крутились  на  одном
месте, словно проклятый беглец внезапно воспарил прямо в небеса!..
   Мало-помалу погоня убралась восвояси. Лай псов утих; забросив щиты за
спину и пригнувшись, всадники старались  как можно  скорее  выбраться из
зачарованных зарослей.
   - Вот и  снова встретились, Фолко, сын  Хэмфаста! -  Форве широко
улыбнулся. - Счастлив этот час! - Он протянул хоббиту руку.
   - Приветствую высокородного... - начал было Фолко, но эльф неожиданно
хлопнул его по плечу:
   - Оставь. Мы на войне. И она, похоже,  будет еще  пострашнее, чем  с
Олмером.
   - Принц!.. Но... откуда ты здесь?! И... не знаешь ли о Торине и прочих?
   - По порядку, друг мой, по порядку. - Форве откинул  назад скрывавшую
лицо зеленую сетчатую маску. Мягко сиял зеленоватый камень на обруче,  что
охватывал лоб. Время не оставило и малейшего  следа на прекрасном лице
принца - разве что где-то  в самой  глубине глаз поселилась неизбывная
грустинка.
   - Откуда мы здесь? Легко  ответить. Не только ты почувствовал,  что
откуда-то с Юга льется странный и страшный Свет, не имеющий ничего общего
с  тем светом,  к которому мы все  привыкли. На   Водах   Пробуждения
встревожились. Как и в Срединном Княжестве. Было отправлено на разведку
несколько отрядов. Мой -  один  из  них.  Я думаю, тебе приятно  будет
встретить кое-кого из старых знакомцев.
   - Неужели Амрод, Маэлнор и Беарнас? - вырвалось у Фолко.
   - Разумеется. Как же я мог пойти без них?.. Отец и  дед были против
моего ухода, но я настоял. Дело серьезное... Однако мы никогда бы не нашли
сердце этого Огня так скоро, если б не один  твой  давнишний приятель,  а
именно - горбун Санделло. Мы выследили его... и  встретили возле  Камня
Пути.
   - Это что такое? - удивился хоббит.
   - Потом как-нибудь расскажу. Так вот, когда дозорные,  несущие стражу
возле  границ  Цитадели  Олмера, доложили,  что горбун   в   одиночестве
отправился на Юг, я сразу подумал -  дело  нечисто.  Мы  подозревали,  что
Санделло, верный спутник Короля-без-Королевства, тоже научился чувствовать
незримое... а кроме того, он взял с  собой Талисман и... и  еще черный
клинок, который носил  Олмер...  Мы  встретились со старым мечником.  Я
предложил ему на время забыть вражду, но... он отказался. Тогда  я честно
предупредил его, что стану следить за ним и он не сможет ни избавиться от
нашей слежки, ни обмануть нас. Горбун знал, что мы у него за спиной... но
тем не менее шел дальше.  Вместе  с очень  странной  девой-воительницей,
Тубалой, он прорвался сквозь заслоны тарегов - так зовут народ Хенны -  и
двинулся на восток, по полуденной стороне  Хлавийского Хребта.  За  ним
гнались - но он  всякий  раз прорывался,  сражаясь  так,  что мы только
дивились. А  еще больше мы дивились невероятной, нечеловеческой силе
Тубалы. Она орудовала мечом, который не смог бы поднять даже самый могучий
воин. Мы следили за горбуном все время, до того самого момента,  пока  его
не подобрал ваш корабль на Каменке, как зовут эту  реку  эльдринги...  Так
что нет ничего удивительного в том, что мы пришли тебе на  помощь  - сама
Судьба вела нас сюда.
   - Спасибо, - с чувством проговорил Фолко. - Если бы не вы...
   - Оставим это, -  махнул  рукой принц. -  Перед тобой  в долгу  все
Средиземье; кабы не твой клинок, победа Олмера оказалась бы  полной, -  и
один Эру ведает, что творилось бы тогда в мире!
   Хоббит пожал плечами. В  последнее время  он  начал подумывать,  что
держава  Олмера, быть может, была   бы  все-таки   лучше   бесконечных
истребительных войн,  что не прекращались в  Эриадоре. Но вслух  он,
разумеется, этого не сказал.
   - Расскажи теперь, что тебе удалось узнать! - попросил эльф.
   - Наверное, это будет история еще длиннее, чем про Камень Пути, - пожал
плечами Фолко. - Вдобавок главное сейчас не это. Торин, Малыш и другие мои
спутники - кстати, и Санделло и Тубала - попали в руки Хенны. Мне  чудом
удалось бежать... а потом меня спасла твоя меткость, принц. По-моему, надо
сперва спасти пленников, а уж потом говорить о вещах возвышенных!
   Принц Форве кивнул:
   - Ты прав, мой дорогой друг. Эгей, Маэлнор!
   Эльф-воитель одним мягким, беззвучным движением  очутился  возле них.
Казалось, это просто ожившее дерево,  невысокий юный энт  или хьорн  -
настолько искусна была маскировка.
   - Я здесь, мой принц! Счастлив видеть тебя в здравии, друг Фолко!
   - Тебе придется пробраться в ставку Хенны. Смени плащ с леса на степь.
   - Я тоже пойду! - вскинулся Фолко. - Не станешь же ты говорить, о принц
Форве, что хоббиты ходят шумнее эльфов?
   - Не стану, - улыбнулся принц  Невозжелавших.  - Идите  вдвоем. Надо
разузнать, где держат пленников, - с тем чтобы ночью ударить! Хорошо бы
захватить коней... У нас  есть  заводные, но на дальнюю  дорогу  нужна
подмена...
   - Кони - это особое дело, -  заметил Маэлнор. -  Хорошо  бы  послать
Беарнаса с другими отбить десяток, лучше всего - со сбруей. Едва ли твои
друзья, Фолко, привычны к нашей езде...
   Эльфы испокон веку не пользовались ни уздой, ни седлами. Конь должен
сам нести седока. И конь может сделать так,  чтобы скакать  на  нем было
удобнее, чем даже сидеть в покойном кресле - так говорили Перворожденные.
   - Ты прав. - Форве кивнул. - Я распоряжусь. А вы идите! Пока погоня
блуждает по лесам, никто не станет разыскивать беглеца в ставке Хенны...
   - Идем, друг мой. - Маэлнор улыбнулся хоббиту. -  Я счастлив,  что мы
вновь сражаемся рука об руку!..
   - Я  тоже. -  Фолко церемонно  поклонился. -  Давай поспешим!  Что
светлейший принц сказал по поводу этого плаща?
   - По поводу плаща? А, он может принимать любой цвет.  В нем  ты  легко
притворишься хоть  кочкой  на  ровном  лугу, хоть выступом стены, хоть
свернутым пологом шатра. Раньше у нас  такого  не  было. Нужда  заставила
подумать!..
   - Нужда? - переспросил хоббит.  Они шагали прямо  через лес  к краю
зарослей, где раскинулся городок шатров. - Вам пришлось много сражаться  с
тех пор, как я побывал на Водах Пробуждения?
   - Довелось, - кивнул эльф. - Но главное - после Войны с Олмером Великий
Правитель, дед нашего принца... прислушался к советам молодых. До этого мы
слишком много пели,  много говорили о  прекрасном  и неземном,  слишком
глубоко погружались в занимательные, но  отвлеченные умствования... Они,
конечно же, нужны, без них никак - но полностью отгородиться от  Мира  все
равно не получается. Несмотря на всю нашу магию! Да,  никому  сейчас  нет
хода на Воды Пробуждения - но мы поняли, что нельзя хранить  красоту лишь
для одних себя, нельзя надменно отворачиваться от войн и  невзгод,  что
терзают несчастный Мир вне хрустальных стен  вокруг  наших владений...  А
чтобы идти в этот  Мир и  не  гибнуть понапрасну,  нужны и  доспехи,  и
оружие... И плащи, такие, как на тебе или мне, тоже нужны. Теперь  хороший
ткач, умеющий не только сотворить сам плащ, но и набросить на него сильные
чары, ценится и почитается вровень  с искуснейшим  менестрелем!  Никогда
такого не было! И далеко не всем это нравится... Но мы все  - из домена
Форве, из его отряда, и никто не жаждет все время сидеть во дворце Вечного
Правителя... Я люблю вольный воздух, Фолко! Мне  душно за стенами, даже
если эти стены - магические и не преграждают пути ни ветрам, ни свету. Ох,
что-то заболтался я... идем в разведку, а говорим о  вечном! -  Он  легко
рассмеялся.
   - Да уж, - фыркнул Фолко. - Вон, смотри,  уже и  просвет!  Дальше  -
открытое место! Там что, нужно ползти?
   - Думаю, так и придется, - усмехнулся Маэлнор. - Один ползет  - другой
прикрывает. Давай - во-он к тому шатру!..  Конечно,  на  такое дело идти
лучше всего ночью, но уж если так сложилось...
   - Кто знает, может, их всех казнят на закате, - угрюмо заметил  хоббит,
опускаясь на колени. - Ждать нельзя!
   Маэлнор запахнул плащ и мягко вытянулся рядом с хоббитом.
   - Ну, вперед!
   Они поползли. Несмотря на то что уже давно наступил октябрь, трава была
сочна и зелена. Продвигались по очереди - пока один наблюдал, другой полз.
Затем менялись ролями, далеко друг от друга не отрываясь. Без  затруднений
они  достигли  крайнего  шатра,  укрывшись за ним. Фолко  с удивлением
обнаружил, что плащ его стал как две капли воды похож  на  ткань самого
шатра - отличить невозможно.
   - Видишь теперь? - не без гордости заметил  эльф. -  Ну  все,  давай
дальше! Перебежками!
   Ставка Божественного кишмя кишела воинами. И чернокожие, и  перьерукие,
и смуглолицые, горбоносые тареги, и еще какие-то неведомые... Причудливо и
разнообразно вооруженные, в ярких одеждах; мало кто  носил доспехи. По
правде говоря, Фолко тоже едва бы выдержал в  своем панцире, будь он
стальной, а не мифриловый...
   Крадучись, короткими перебежками, лазутчики пробирались все  дальше  и
дальше к сердцу лагеря.  Порой приходилось  подолгу ждать  - пока не
освободится дорога.
   Однако чем дальше, тем становилось труднее; наконец  путь  оказался  и
вовсе перекрыт.
   - Так нельзя, - прошептал хоббит на ухо Маэлнору. - Надо встать и идти
как ни в чем не бывало. Тех, кто не прячется, хватают не сразу...
   - Похоже, ничего иного нам не остается, - согласился эльф.
   Стражники стояли почти что возле каждого шатра. Маэлнор  простер руки
над плащом хоббита, что-то прошептал, озираясь по сторонам,  - и  одеяние
Фолко внезапно встопорщилось, сменило цвета - после чего хоббит оказался
почти неотличим от снующих  туда-сюда воинов.  Разумеется, внимательный
глаз, присмотревшись, распознал бы обман - но приходилось идти на риск.
   Озабоченным быстрым шагом, не озираясь по сторонам,  хоббит  и эльф
зашагали в глубь лагеря. Уловка сработала - стражники даже не  смотрели  в
их сторону, а начальники, похоже,  тут просто так  не  ходили. Фолко  и
Маэлнор беспрепятственно добрались до памятной площадки перед  роскошным
шатром Хенны. На ней по-прежнему пылали два костра; мертвецов уже  убрали,
пятна крови присыпали свежим песком. Шатер окружало тройное кольцо стражи.
   - Не оглядывайся! - прошипел хоббит Маэлнору. - Я пытаюсь дотянуться до
Торина... узнать хотя бы, живы они или нет...
   Эльф кивнул. Они миновали площадку, вновь углубившись в лабиринт шатров
и  навесов.  "Их наверняка  должны  были  упрятать  поглубже. Хенна  не
удовольствуется простой палаткой. Темница у него тут если и есть, то едва
ли глубокая... наверное, что-то вроде ямы, крытой сверху...  Ищи,  хоббит,
ищи!"
   Но помнил Фолко и о загадочном камне на груди правителя. Уж не он ли
источает это безумное пламя? Похоже, очень похоже...  Адамант...  Адамант
Хенны... из-за которого уже пролилось столько крови, что не  снилось даже
Олмеру!
   Разведчикам повезло. Пройдя лагерь из конца в конец, удачно избегнув  и
пристального внимания стражей, и грубоватого гостеприимства  тарегов,  они
обнаружили то, что искали.
   Помог им Малыш. Оказавшись в заточении, Маленький  Гном  отводил душу
тем, что непрерывно  ругался на всех ведомых  ему языках -  Всеобщем,
роханском, говоре Беорнингов, обитателей Королевства Лучников, не  брезгуя
даже словечками из Черного Наречия. Он ругался  не  переставая, создавая
невообразимые комбинации, - так что время от времени доносились негодующие
протесты Тубалы. Одну такую тираду как раз и услыхали Фолко и Маэлнор.
   - Не забывай, ты, чурбан неотесанный, - я все-таки дама!  - возопила
Тубала.
   Шатры в этом  месте образовывали круг.  Пространство  меж ними было
вытоптано; середина огорожена забором - не для сбережения узников, а чтобы
не напирали свои. За оградой расхаживали шестеро стражей с мечами  наголо.
Чуть поодаль скучала четверка лучников, тоже явно приставленная к охране.
   Посреди огороженного забором круга Фолко увидел круглую дыру  в земле,
забранную частой деревянной решеткой из толстых ошкуренных брусьев.  Между
ними едва-едва пролезла бы даже тонкая рука хоббита.
   Вокруг  забора  толпилось немало народа -  так что  Фолко пришлось
изловчиться, чтобы бросить хотя бы беглый взгляд на вход в узилище.
   - Все ясно, возвращаемся, - шепотом бросил ему Маэлнор. - Я  запомнил.
Ночью мы вернемся сюда.  Дело  нетрудное.  Охрану  - стрелами...  узников
вытащим на веревках. Пошли назад!..


   СЕРЫЙ И ЭОВИН

   - Когда взойдет луна, - отрывисто  бросил  Серый,  переворачиваясь на
спину и прикрывая уставшие глаза ладонью. - Сегодня ночью. А завтра - если
все удастся - возле наших ног окажется все Средиземье. Хочешь, а? Я завоюю
все Средиземье и подарю его тебе.
   - О чем ты говоришь? - Эовин глядела на Серого широко раскрытыми от
страха глазами. Нет, он точно безумен... Нести такое...
   - Я кажусь тебе свихнувшимся? - Серый устало потер  лоб.  - Понимаю,
понимаю... лишившийся памяти старикан, толкующий о власти над Средиземьем!
Смешно... конечно же, смешно. Я бы и сам посмеялся на твоем месте. Но куда
более смешно то, что все мной сказанное - правда. Да,  да, Эовин, чистая
правда! Когда я говорю, что могу завоевать Средиземье, - так оно и  есть.
Этому болвану Хенне  досталась чудовищная,  невообразимая Сила...  Сила,
пришедшая из столь далекого  прошлого, что  даже  у эльфов не осталось
никаких воспоминаний! Глупец не знает, как Силой распорядиться... Все, на
что его хватило, - погнать на убой несчастных перьеруких...  Теперь  я
заполучу Сердце Великой Силы. Оно  вернет  мне память...  - Внезапно он
усмехнулся, устало и невесело. - Да только зачем? Я с радостью завоевал бы
Средиземье... сделал бы тебя королевой... и вернулся бы в ту тень, откуда
вышел. В Море, отвергшее меня... Я  не  знаю, кем  я был. Могу только
догадываться... хотя бы по тому, что умею владеть мечом. Но на самом деле
- какие бездны откроются мне, когда память вернется? Там ведь были и ужас,
и боль - но они меня не пугают. Там была кровь  - но разве  не  жестока
изначально вся наша жизнь? Было там  еще и  нечто темное,  бесформенное,
ужасное... я... я сражался с ним... и, похоже, потерпел поражение. И хочу
схватиться снова! Я хочу услышать, как хрустнет горло  врага под  моими
руками! Я  никогда не терпел поражений  - а  тут потерпел!  И это  -
непереносимо! Понимаешь?
   - П-понимаю, - с трудом выговорила Эовин.
   Девушку вновь захватывала могучая воля этого человека, воля,  несущаяся
куда-то вперед, к последней, решающей схватке неведомо с  кем.  Он  бился
сейчас о стены незримой клетки, - но юная роханка  чувствовала:  если  эти
незримые стены падут, он изменится. И притом полностью. Исчезнет Серый,
простой рыбак, невольник Великого Тхерема. И кто придет на смену?  Неужели
и впрямь - великий завоеватель, который  бросит  все Средиземье в  пожар
истребительной войны?
   Крепкое,  точно роханская  сталь,  упорное,  точно  норов  молодого
роханского коня, пришло осознание. "Я должна помешать ему! Он спас меня  -
но он безумен. Ему нужны хороший лекарь и заботливый уход. Но Сердце,  о
котором все время толкует, - он не получит! А  если  и получит  - то не
раньше, чем убьет меня!"
   Серый тем временем лежал молча, откровенно наблюдая за своей спутницей.
Потом заговорил вновь:
   - Давай не будем торопиться. Понимаю, любая девчонка, которую  назвали
Эовин, всю  жизнь тайно  жаждет  встретить   своего  Короля-Призрака...
встретить и сразить, уравнявшись со своей знаменитой тезкой... Но погоди
судить! Погоди объявлять меня безумцем!  Разве все  то  время,  что мы
странствуем вместе, - разве я не доказал обратного?
   У Эовин язык присох к  небу, она  не  могла произнести ни слова.
Проницательность этого человека порою просто ужасала. Он словно  бы  читал
мысли, как раскрытую книгу.
   - Ты боишься, - с досадой заметил Серый. - Уж не считаешь ли ты, что  я
могу проникнуть  в твой разум? Уверяю тебя,  это не так. Просто не
составляет труда представить, о чем ты сейчас  думаешь...  Да  и помыслов
своих и чувств вы, роханцы,  скрывать  не  умеете. Прямые,  как копейное
древко!.. И почему мы тогда не были вместе?.. -  вдруг ни к  селу  ни  к
городу пробормотал он, словно спрашивая сам себя. -  Ладно,  Эовин.  Сабля
твоя при тебе. Клянусь  своим не открытым еще  именем  - я  не  стану
защищаться, если тебе захочется меня прикончить. Я отдал бы тебе свой  меч
- но этой ночью он мне понадобится, прости. А  потом...  Я чувствую,  что
стою в шаге от Великой Силы. Я не могу ошибиться - разве не вырвал я тебя
из пламени? Так что... Подумай - может, быть королевой Средиземья вовсе  и
не так плохо для гордой дочери Рохана?
   Эовин молчала. Она всем сердцем ощущала, что Серый не лжет. Он  говорил
искренно, быть может, искреннее, чем когда-либо в жизни  - неважно, этой
или прошлой. Он раскрывал перед ней темные бездны своей души, где клубился
непроницаемый черный дым боли, ярости и ужаса. Он не скрывал ничего. Эовин
смутно догадывалась, что, даже если им не удастся  завладеть загадочным
Сердцем Силы, Серый никогда уже не станет говорить с ней  так.  В лучшем
случае - холодная усмешка. Он будет прост, открыт и даже ласков с другими.
Но с ней, видевшей его  таким,  как сейчас,  - никогда. И  поэтому он
откупается от нее, предлагая высшую цену, какая только по силам  смертному
человеку. Не жизнь свою - что жизнь! Случается, даже жалкий  трус, черпая
силу в собственном страхе, погружает в себя кинжал - нет,  он  отдаст  то,
что требует железной воли, великой силы и неописуемой жестокости;  то, за
которым - ярость и гнев Валар.
   Молчание длилось. Впрочем, оно не было тягостным. Серый ждал, спокойно
ждал. И Эовин понимала, что от ее решения уже ничего не зависит, что ей  и
впрямь остается только одно - попытаться убить этого человека, потому  что
иначе остановить его уже невозможно. Он пойдет дальше, несмотря ни на что.
Его не остановят ни стрелы, ни копья врагов - он сразит их, пустив в  ход
ту страшную, слепую, разрушительную Силу, что уже свила гнездо в его душе.
   Да, он пойдет по трупам. Раз так - то Эовин должна его убить. Должна во
что бы то ни стало. Несмотря на то, что ей еще пока только пятнадцать лет.
Впрочем, теперь ее руки обагрены кровью...
   "Стоп!  Руки  твои  обагрены  кровью! Кровью перьеруких,  которых ты
убивала, чтобы уцелеть самой! А теперь берешься судить Серого!"
   - Успокойся, девочка. - Серый легко поднялся на ноги.  - Все  не  так
плохо. Не казни себя. Говорю тебе снова - я не стану защищаться  от  твоей
руки. Убьешь меня, если сочтешь нужным. Скажу больше - я сам буду  просить
о смерти... если ты увидишь, что Сердце Силы,  к которой  я стремлюсь,
меняет меня, превращает... превращает во что-то  чудовищное. Ты,  конечно
же, слушала сказки, где героине нужно  было  убить своего милого,  чтобы
уберечь от куда более страшной участи? Так вот будь готова сделать то же
самое. Понятно, что я не твой милый, но все-таки... Уважь мою просьбу, а?
   Эовин нашла в себе силы медленно кивнуть головой.
   - Вот и славно. Этому я верю куда больше, чем  выспренним  клятвам.  -
Серый выдернул из ножен меч и принялся острить лезвие. - Не стой без дела!
Саблю свою проверь. Она тебя сегодня не должна подвести.  Жизнь ведь ей
доверяешь. Ну-ка, доставай, доставай. У меня и камень точильный  для тебя
найдется. Займись-ка, а то, когда руки девать некуда...
   Эовин послушно обнажила клинок.
   - И чтоб блестел! - строго произнес Серый, точь-в-точь  как старый
королевский сотник, поставленный обучать новобранцев. - Смотри - проверю!
   - А если блестеть не будет, что тогда? - собравшись с духом, выпалила
Эовин.
   - Лозину сорву и выдеру, - грозно пообещал Серый...


   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, СТАВКА ХЕННЫ, ФОЛКО, ФОРВЕ, ЭЛЬФЫ

   Ночь выдалась тихая-тихая. Чудные,  непривычные ароматы  дразнили  и
щекотали, словно шкодливые муравьи. Фолко лежал возле самой  кромки  леса.
Впереди  шумел бубнами  и погремушками,  надрывался  песнями,  взрывался
полупьяными воплями разудалый лагерь Хенны. Высоко-высоко  в поднебесье
рвались злые рыжие искры  многочисленных  костров.  На  закате  в ставку
Божественного вернулась посланная за Фолко погоня. Хоббит успел заметить -
всадники везли какую-то связанную фигуру. Краткое  время спустя какой-то
несчастный на окраине лагеря был скоро и споро обезглавлен  умелой  рукой
палача. Хоббит подумал - уж не незадачливый ли сотник,  командовавший
преследователями, поплатился жизнью  за  его,  Фолко,  удачную встречу  с
эльфами?
   Казнь не вызвала в лагере никакого лишнего волнения.  Похоже, подобное
тут в порядке вещей. Труп оттащили в  сторону и  бросили.  Стоило  людям
отойти, как заросли зашевелились; Фолко с ужасом и отвращением увидел, как
из сгущавшихся сумерек к мертвому поползли какие-то низкие, стелющиеся по
земле твари - не то многоногие змеи, не то змеиные многоноги... Послышался
хряск и мокрые шлепки, сопровождаемые яростным,  приглушенным  шипением.
Ночные пожиратели падали пировали. Фолко огляделся - ему казалось, он  уже
чувствует отвратительные прикосновения холодных чешуйчатых морд. Но нет  -
похоже, местные обитатели  хорошо  вышколены и  знают,  на  кого  следует
разевать пасть, а на кого нет. Никто  из  них и  близко  не  прополз от
хоббита.
   - Видел? Вот ведь дрянь, - прошептал на ухо Фолко  притаившийся  рядом
Беарнас. - И откуда только взялись? Не иначе, Мелкорово наследство!
   - Не произноси здесь этого имени! - сурово  одернул эльфа-воина  принц
Форве. - Нечего звать сюда его тень. И так Зла хватает...
   Поднявшуюся луну закрывали  тучи. Лучшего  для успеха задуманного  и
пожелать было нельзя. Эльфы отлично видят в темноте; Фолко, хоть и уступал
в этом, тоже не дал бы промаха за  сотню шагов  даже  во  мраке,  который
обычному человеку показался бы просто непроницаемым.
   - Пошли. - Форве поднялся. - Не думайте сейчас про этого Хенну!
   - Стоп, - внезапно вырвалось у Фолко. -  Как я  мог забыть!  Нельзя,
нельзя вам никуда идти!
   - Это почему же? - изумился принц.
   - Я, я, я во всем виноват... - И хоббит, запинаясь, торопясь и глотая в
спешке окончания слов, поведал друзьям Авари о своем видении, о  том,  что
Хенна якобы может видеть посредством "дарованной ему Силы", про то, что он
требовал себе "головы богомерзких эльфов"...
   - Мы знали, что за нами гонятся, - медленно проговорил Форве. - Но мы
не хотели лишней крови и потому просто сбивали погоню со следа. А вот оно,
оказывается, как...
   - Фолко прав. Там, впереди, наверняка  западня,  - мрачно проговорил
Амрод. - Хенна использует пленников как приманку. Быть может, они  и не
хотели ловить тебя, друг хоббит... Он прекрасно понимал, что ты не бросишь
своих спутников в опасности.
   - Все равно отступать уже поздно, - спокойно заметил  Маэлнор.  - Даже
если впереди западня - мы должны идти. Иначе... - Он выразительно умолк.
   - Да, Маэлнор прав, - кивнул Форве. Зеленый камень на его обруче  мягко
светился. - Отступать мы не можем. Вперед!
   Семь теней неслышной поступью шли вперед.


   ТО ЖЕ ВРЕМЯ И МЕСТО. СЕРЫЙ И ЭОВИН

   Клинок с легким шорохом вылетел из ножен.
   - Добивай тех, кого я только зацеплю, - бросил девушке  Серый,  вставая
на ноги. Слабый лунный свет  упал  на  длинное лезвие,  превратив меч  в
жутковатое подобие призрачных моргульских клинков. Не таясь, спутник Эовин
вышел из-под прикрытия зарослей и, закинув оружие на плечо, зашагал  прямо
к шатрам.



ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, ЛЕСА ЮЖНОГО ХАРАДА
   НА ПУТИ К ПОЛЮ БИТВЫ С ПЕРЬЕРУКИМИ

   Никогда еще Миллогу не доводилось попадать в  такую переделку. Молча,
покорно тащился он следом за своими удивительными  спутниками. Нельзя
сказать, что с ним обращались плохо или что он, скажем, был  на  положении
слуги. Вовсе нет. Золотоволосая дева и ее сопровождающий часто и  подолгу
беседовали с ним, расспрашивая о  житье-бытье,  о жителях  его родной
деревни, о их нравах и занятиях, о  том,  что довелось пережить самому
Миллогу в дни Вторжения... И ховрар говорил. Он не мог ни удержаться от
болтовни, ни соврать. Один-единственный взгляд колдовских глаз лишал  его
всякой мысли о сопротивлении.
   Никто не обижал и пса. Однако тот на все попытки  золотоволосой как-то
помириться с ним отвечал злобно-бессильным рычанием, в котором  слышалась
почти человеческая тоска.  Он  ел  только  то, что  удавалось поймать  в
окрестных  зарослях, -  хотя  у спутников  Миллога оказались  припасены
странные лепешки, даже от небольшого кусочка  которой ховрар весь день
наслаждался блаженной теплой сытостью, словно в былые годы,  когда служил
сборщиком податей...
   Миллог как-то попытался сам задать парочку вопросов - однако все  его
попытки разбивались о снисходительно-непроницаемые улыбки  спутников.  Они
мягко и приветливо улыбались, мужчина хлопал ховрара по плечу (сам Миллог
и помыслить о таком не смел), и тотчас переводили разговор на другое.
   Хоть и невеликий умом, Миллог,  однако, сумел  понять, что  нежданных
попутчиков, так стремительно и бесповоротно взявших его в  плен, особенно
интересует Олмер Великий. С неизбывным интересом и вниманием выслушивались
любые, даже самые мелкие подробности, какие только сохранила не слишком-то
крепкая память ховрара.
   ...Миллог выжил в страшном бою на Андуине, когда  его плот в  самом
начале боя угостили камнем из роханской  катапульты. Бросив щит  и меч,
ховрар сумел уцепиться за обломок и кое-как добрался до берега.  Во  время
схватки с непобедимой вестфолдской фалангой Миллогу  крепко  досталось по
башке, и до конца боя он провалялся в беспамятстве.  Потом была Исенская
Дуга, где отряды ховраров долго и безуспешно пытались  прорвать  роханский
строй; и тут Миллог, умело лавируя, когда надо - отступая в  задние  ряды,
когда надо - вновь оказываясь впереди, - вышел из боя без единой царапины,
хотя в его тысяче полегли замертво добрых три  четверти  бойцов. А  после
настало веселое время. Один за другим сдавались арнорские города... но на
них тотчас наложили лапу любимые Вождем  Эарнилом  истерлинги, и  надежды
Миллога на знатный грабеж не оправдались.
   Солонее всего пришлось у проклятой эльфийской крепости.  Вождь -  кто
знает почему! - сперва повел на приступ  людские рати,  оставив орков,
троллей и прочую нелюдь  позади. Отряд  Миллога был  назначен  в первую
штурмовую башню; и, когда  защитники крепости подожгли осадную  машину,
Миллог поистине спасся лишь чудом. В его руках был топор; срубив какой-то
канат, ховрар выбросил его из бойницы и успел  соскользнуть  вниз; огонь,
пылавший внутри башни, пережег канат, Миллог сорвался - но до  земли было
уже недалеко, и он отделался только парочкой переломов. Ничего,  поносил
лубки, снял и после этого ходил как раньше.  Это уж теперь старые раны
начали ныть к перемене погоды...
   Жупан-князь за  раны  и увечья пожалел  воина,  дав сытное местечко
сборщика. И Миллог служил ему вернее самого верного пса. Знал - чуть что,
жупан долго думать не станет, отправит в  лес деревья  валить... Прощай
тогда мягкая постель, добрая еда да гладкая женка под боком  - не важно,
что не своя...
   А потом так некстати подвернулся  Серый...  Ищи его  теперь  по  всему
Средиземью...
   Беседы эти неизменно заканчивались одним и тем же - мужчина  ободряюще
хлопал Миллога по плечу, а женщина говорила:
   - Не бойся. Злая Судьба до тебя не дотянется.
   Ховрар, кстати, так и не решился спросить у своих спутников, как же их
зовут...


   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, СТАВКА ХЕННЫ, ФОЛКО И ЭЛЬФЫ

   Неслышными, невесомыми тенями они скользили к шатрам. Растворившись  в
ночи, сделавшись незаметнее легкого  лесного ветерка, хоббит и  эльфы
осторожно подбирались к кольцу часовых. На ночь Хенна  выставлял посты  и
караулы. Но разве глаза простых Смертных способны заметить в непроглядной
южной ночи Перворожденных, да еще и закутанных в отводящие глаз плащи? Без
единого звука Форве и его отряд проскользнули мимо дозорных, не отняв ни у
кого жизни.
   Яма, где содержали пленников, находилась невдалеке от северной  окраины
лагеря. Вокруг горели костры, толпились воины; шло веселье, жарилось на
вертелах мясо,  стояли  вскрытые  бочки с  хмельным; но внутри ограды
по-прежнему нес службу трезвый и бдительный караул.  Дюжина  лучников...
восемнадцать мечников...  мечники внутри ограды,  лучники  по   краям
свободного пространства... И еще самое меньшее полсотни подгулявших воинов
вокруг. И дюжины три женщин!.. Фолко стиснул зубы. Дело предстояло жаркое.
   - Пока никаких ловушек, - прошелестел над ухом голос Форве.
   - Ждут, когда мы атакуем, - также шепотом ответил хоббит.
   - Какой смысл? Приманка сработала, мы здесь. Если он нас видит...
   - Не буди лихо, пока  оно тихо,  - забыв  о царственном  достоинстве
собеседника, отрезал  Фолко.  - Ну,  пошли,  чего  ждать?  Думаешь,  они
угомонятся?.. Едва ли, ночь и так на перелом повернула...
   - Тогда начинаем, - услыхал он голос принца и тут же - слитное  гудение
отпущенных тетив.
   Белооперенные стрелы рванулись через площадку разящими молниями. Семеро
лучников метили в караульных возле ямы и  в стоящих  наготове  вражеских
стрелков. Первые стрелы еще не успели коснуться плоти жертв, как вслед за
ними уже торопились новые. В мгновение ока воцарился хаос. Вопли и  стоны
умирающих, истошные крики напуганных женщин, проклятия и вопли полупьяных
воинов, судорожно шарящих  по  земле в  поисках опрометчиво  отложенного
оружия.
   - Вперед, - негромко скомандовал Форве, и  семеро  бойцов  устремились
через площадь, на бегу пуская стрелы. Руки Фолко привычно вершили кровавую
работу. Взор сам ловил цель, определял упреждение, руки сами гнули лук  и
выхватывали стрелы из колчана. Эльфы и хоббит атаковали клином, и  острием
этого клина оказался Фолко - единственный, у кого  был полный мифриловый
доспех. Растерявшийся враг и глазом моргнуть не успел, как семеро зыбких
теней ворвались за ограду.  Половина  мечников  охраны  уже полегла  под
меткими стрелами, но оставшиеся и не думали отступать. Широкие  и кривые
мечи, так непохожие на прямые клинки Запада, дружно взметнулись; сталь не
ударила в сталь, как если бы сошлись в поединке  гондорец  и эльдринг,  -
этими клинками скорее отводили оружие неприятеля, чем  просто  подставляли
под вражеский удар. Справа от хоббита коротко взблеснул длинный  и тонкий
меч Форве; удар был нанесен с такой быстротой, что тарег просто  не  успел
ничего сделать. С хоббитом же схватился  куда  более умелый противник  -
первый выпад Фолко он парировал, отразил и  второй... но тут  прогудела
тетива эльфийского лука, и воин Хенны рухнул со стрелой в глазнице.
   Разом протрезвев, со всех сторон бежали новые и новые стражники. Трое
эльфов метнули им навстречу стрелы, но толпу это не остановило. У отважных
спасителей оставались считанные секунды, чтобы самим не стать добычей... и
они использовали их.  Свалив  своего  противника, Форве  занес меч  над
головой, замер, словно окаменев,  - и  внезапно  с силой  рубанул по
деревянной решетке. Отливающий серым  меч   пронесся  сквозь   толстые
деревянные брусья, как сквозь пустое пространство; обломки решетки рухнули
вниз, откуда тотчас же донесся недовольный голос Малыша:
   - Эй, вы, там, поосторожнее! Щепки мне за шиворот сыплются!
   Следом за разрубленными брусьями в яму полетели веревки с  петлями на
конце, и Фолко, схватившись с очередным тарегом, что  было  мочи  крикнул
товарищам:
   - Давайте все вверх! Лезьте сами, тут у нас драка!
   Над краем ямы появилась голова Санделло.  И Фолко, увидав физиономию
горбуна, невольно вздрогнул  - казалось,  к лицу приросла маска  самой
Смерти. Не говоря ни слова, старый мечник подхватил валявшийся под ногами
клинок - и первый же его выпад стоил жизни одному из нападавших.
   "И все же это западня", - с внезапной безнадежностью подумал  Фолко,  в
очередной раз с трудом уклоняясь от  свистнувшего  рядом лезвия.  Здешние
мечи едва ли смогли разрубить или  проткнуть мифриловую броню, но сила
ударов была такова, что запросто снесла бы хоббита с ног, несмотря на  всю
его ловкость. Со всех сторон к яме бежали и бежали воины Хенны. Ясно было,
что против такой армады долго не продержаться.
   "И Хенне был вовсе не нужен  никакой Адамант..."  - мельком  подумал
хоббит.
   Следом за Санделло показался Торин, за  ним -  Малыш,  потом разом  -
Тубала и Рагнур. Фарнак с Вингетором вылезли последними.
   - На прорыв! - взмахнул рукой Форве. Высокая  ограда  давала  кое-какие
преимущества Фолко и его спутникам. Но вокруг уже  сбилась плотная  масса
врагов; с разных сторон подходили все новые и новые отряды, в  причудливых
шлемах и панцирях, с большими луками...  Ловушка захлопнулась:  горстка
бойцов едва ли смогла бы прорваться сквозь вражьи ряды - тут уже собралось
не меньше тысячи тарегов и воинов иных племен. Правда, из-за  скученности
они мешали друг другу, и лучники не могли как следует прицелиться  - хотя
несколько стрел все же мелькнуло над головой хоббита.
   - На прорыв! - повторил Форве. И тут, опередив  всех, вперед ринулась
Тубала.  Казалось, из мрачных  преисподен  Моргота на волю   вырвалось
неведомое чудовище, достойная подруга Кархарота. В каждой  руке  у Тубалы
было по кривому  мечу; воздух вокруг нее  стонал  - с  такой безумной
быстротой крутились клинки. Глаз не мог  различить их движение;  враги
невольно раздались в стороны. А девушка  шла вперед,  оставляя  за  собой
настоящую кровавую просеку. Ее мечи рубили железо панцирей и  сталь
клинков, отшибали  нацеленные  в нее  стрелы, сносили  головы  и надвое
разваливали тела попавшихся ей на пути.
   Следом за Тубалой бросился Санделло, за ним - Фолко; наспех выстроив
клин, они ударили - и мир исчез в сплошной круговерти кровавой сечи.
   Однако Тубале не хватило сил. Она почти проложила себе дорогу на волю -
но вот ноги ее внезапно подогнулись, и  Санделло  едва  успел прикрыть
девушку. Кто-то из эльфов - Фолко не разглядел, кто именно, - держа меч  в
правой руке, левой подхватил обессилевшую воительницу.
   Сообразив наконец что к чему, тареги, чернокожие,  перьерукие  спешили
расступиться перед страшными бойцами. Из задних  рядов полетели копья  и
дротики, свистнули стрелы.  Одна  зацепила  Фарнака;  заскрежетал зубами
Рагнур, ломая впившееся в плечо древко...
   Кажется, Смерть приняла друзей в ледяные объятия. Сейчас, сейчас,  еще
немного - и лучники сделают свое дело. Фолко, конечно, облачен в мифрил  -
но едва ли это поможет. Все пропало?..
   "Нет! Пока я еще не расстался с жизнью!"
   Длинный выпад, и острый клинок вонзается очередному врагу в горло чуть
повыше кованой кирасы...
   Бой продолжался. Безнадежный бой.


   ТО ЖЕ МЕСТО И ВРЕМЯ. СЕРЫЙ И ЭОВИН

   Серый не прятался. Выпрямившись, гордо подняв голову, он шел  прямо на
часового. Тот предостерегающе крикнул и вскинул копье, направляя острие  в
грудь нежданного пришлеца. Серый остановился. Жмурясь, точно  от  яркого,
бьющего в глаза света, поднял левую руку ко лбу, как будто  хотел что-то
вспомнить... и внезапно заговорил  по-харадски.  Заговорил медленно,  с
запинкой, словно с трудом извлекая из памяти слова.
   Часовой вздрогнул и замахнулся копьем. От соседних  шатров  к ним  уже
бежало несколько воинов. Серый вновь что-то сказал, обращаясь к дозорному,
- и внезапно тот, словно лунатик, поднял копье и встал рядом с Серым. Трое
стражников,  что торопились к  ним,  разинули  рты.  Серый обернулся  к
оторопевшим бойцам. Даже в  слабом, едва-едва  пробивающемся из-за  туч
лунном свете Эовин видела, что лицо  ее  спутника  все блестит  от  пота.
Прежним негромким голосом Серый обратился к нелепо застывшей троице. Но на
сей раз что-то пошло не так, и один из стражников,  потеряв голову от
страха, просто метнул копье. Но еще быстрее оказался тот  воин, что  уже
стоял, замерев точно деревянный, подле Серого. С небывалой  для человека
быстротой он развернулся, собой закрывая своего  нового  хозяина,  и тоже
пустил копье. Миг  спустя  двое  тарегов упали  замертво;  а  Серый,
скривившись, словно от сильной зубной боли, одним стремительным  движением
выбросил вперед меч. Тарег упал с пронзенной грудью;  последний бросился
наутек. Серый не стал гнаться за ним. Вместо этого он неожиданно склонился
над закрывшим  его человеком. С  губ сорвался скорбный вздох. Ладонь
осторожно опустила веки погибшего.
   - Этого я не хотел... - услыхала девушка смятенное бормотание. - Эовин!
Пошли дальше. Эта штука еще страшнее,  чем я  думал...  - вдруг  добавил
Серый.
   Они вступили в лагерь. Сбежавшего часового то ли парализовал  ужас, то
ли еще почему - но никто не  торопился бить тревогу. Вернее,  тревожные
сигналы прозвучали - но на противоположном конце лагеря.  Эовин заметила
удивленно поднятые брови Серого.
   - Кто бы это мог быть? Ладно, идем дальше...
   В лагере тем временем стремглав нарастала  неразбериха.  От  шатров  и
костров к северной окраине, бряцая оружием,  бежали  воины.  На  Серого  и
Эовин никто не обращал внимания, словно чья-то воля гнала бойцов туда, где
они были нужны, и озираться по сторонам на этом пути им не полагалось...
   - Нам сюда! - Серый резко свернул к золотому шатру.
   Здесь, словно в пику творящемуся  в лагере хаосу, царил  идеальный
порядок. Все так же горели два костра перед входом в шатер Хенны, все  так
же стояло тройное  оцепление лучников и  копейщиков  вокруг  обиталища
Божественного. На площадке перед шатром не было ни души, спешащие по зову
труб и барабанов воины старательно огибали шатер повелителя стороной.
   - Ну, идем. - Серый перехватил меч  двумя руками и  спокойно  зашагал
через площадку.
   Им что-то крикнули - Серый, разумеется, промолчал. Стрелки подняли луки
на изготовку - Серый лишь  бросил  Эовин:  "Держись  у меня за спиной".
Раздался резкий и злой выкрик-команда - и лучники отпустили тетивы.
   Острые жала со звоном ударили о сталь широкого лезвия.  Серый орудовал
мечом словно щитом - ни одна из стрел его  не  задела. Эовин  вся так  и
сжалась в ужасе - ей казалось,  что колючая  туча  вот-вот накроет  ее,
превратив в утыканный  стрелами  труп, -  но  нет,  все обошлось.  Серый
продолжал идти вперед - а в рядах стражников раздались первые панические
вопли.
   Серый улыбнулся.
   Кто-то  из  воинов  метнулся  в шатер  повелителя, копейщики  дружно
наклонили острия, лучники, не жалея сил, рвали тетивы - а Серый шел и шел,
точно заговоренный. Шел, недовольно и даже как-то досадливо качая головой.
Меч порхал, окружая своего хозяина непроницаемой для  стрел завесой; и,
когда до линии стражников оставалось не более десяти шагов, волна  ужаса
прокатилась по рядам воинов.  С громкими воплями, бросая оружие,  они
кинулись в разные стороны; лишь  несколько копейщиков,  до  конца верных
своему долгу, остались на местах, загораживая вход в шатер.
   Эовин понимала, что весь успех - лишь на краткие  мгновения.  Как ни
быстр Серый, защищаться от летящих одновременно и спереди и сзади стрел он
не сможет. Сейчас кто-то из лучников посмекалистее додумается до этого...
и все. Очевидно, так же думал и Серый.
   - Руби! - взревел он, устремившись вперед. Эовин ничего не оставалось
делать, как ринуться за ним следом...
   Дикая схватка окончилась весьма быстро. Длинный полуторный  меч разил,
не зная промаха, разрубая копья, пронзая панцири, надвое рассекая шлемы...
И для Эовин самым главным было не защититься от вражеских  выпадов,  а
ненароком  не  подвернуться  под клинок Серого.  Но  вот последний  из
защищавших вход рухнул, зажимая руками распоротый живот, - и Серый откинул
в сторону тяжелый золотой полог.


   ФОЛКО, САНДЕЛЛО И ОСТАЛЬНЫЕ

   Друзья рубились в полном окружении. Теперь приходилось атаковать самим,
чтобы не попасть под губительный ливень вражеских стрел. В  пылу  схватки
маленький отряд развернулся совсем в  противоположную сторону. Они  уже
рвались не прочь из лагеря, а, напротив, в самую его  глубину,  навстречу
бегущим новым и новым врагам. Здесь, в суматохе,  противник не мог  как
следует построиться и дать своим лучникам попросту расстрелять  проклятых
чужаков.
   Санделло бился, как всегда,  обдуманно и  точно.  Его движения были
стремительны и выверены, он бережно расходовал силы, никогда не отклоняясь
и на дюйм больше, чем надо. Кривой меч казался продолжением  его руки;  а
лицо не покидало такое выражение, что столкнувшиеся с ним, что называется,
нос к носу тареги или перьерукие то  и дело с  воплями бросали  оружие,
обращаясь в бегство.
   За спиной горбуна двое Авари поддерживали бесчувственную  Тубалу. Один
из эльфов, Сиэнор, был левшой и прикрывал девушку с левого бока. Гномы как
могли орудовали непривычными им кривыми мечами; особенно туго  приходилось
Торину, никогда не признававшему  иного оружия,  кроме боевого  топора.
Малышу было полегче, но  и он в  основном  защищался.  Вингетор  помогал
раненым Фарнаку и Рагнуру; и так получилось, что, кроме Санделло, в полную
силу бились лишь Фолко да четверо эльфов...
   Судьба оказалась милостива к друзьям  - или  же, быть может, просто
хотела продлить себе удовольствие. Сколько  может длиться  безумный  бой
четырнадцати против многих сотен? За крепкими  стенами -  долго,  дни,  а
порой  и месяцы;  но  здесь,  на  открытом  месте,  - сколько  они   еще
продержатся, несмотря на все их воинское искусство?
   "Вы должны погибнуть",  - нашептывал кто-то холодным и  равнодушным
голосом в ухо хоббиту. И этот паскудный  голос вещал  абсолютную  правду.
Отряд не мог вырваться из кольца...
   Внезапно трубы взвыли за спинами атакующих. Что такое? Кто-то пришел на
помощь?..  Воины Хенны  целыми   десятками   поворачивались,   повинуясь
требовательной команде, бегом  бросаясь  назад,  туда, где  раскинулся
величественный золотой шатер их Божественного повелителя...
   Противостоять сумасшедшему натиску ни Фолко, ни его  спутники  уже не
могли. Воины Хенны атаковали, словно безумные, не щадя себя,  - примерно
так же, как несчастные перьерукие  на  поле  битвы с  невольничьей  ратью
Тхерема. Увлекаемые общим безумным потоком, эльфы, гномы, люди,  хоббит  -
все они только и могли, что бежать, на ходу отбиваясь, бежать  прямиком  к
золотому шатру...


   СЕРЫЙ И ЭОВИН

   Распахнулась, точно от  ураганного  ветра,  прикрывавшая  вход  складка
шатра. Серый шагнул внутрь, Эовин - за ним.
   Вскочив на ноги,  с занесенным для  удара широким  кривым  мечом на
непривычно странной рукоятке, замер Хенна; а перед  ним плечом к  плечу
стояли четверо. Трое людей и перьерукий. Все  - вооруженные, перьерукий
сжимал лук. Его стрелу Серый с презрением отшиб в сторону.
   Вопль Хенны, казалось, заставил трепетать занавеси в  шатре.  Повинуясь
его команде, четверо шагнули навстречу Серому; а снаружи нарастали топот и
крики - сломя голову неслись к шатру своего повелителя покорные  его воле
тареги, перьерукие, чернокожие...
   - Отдай его мне! -  Голос Серого прозвучал  величественнее  и мощнее
яростного рыка Хенны. Длинный прямой меч сверкнул в выпаде -  три клинка
разом рванулись навстречу, отражая удар. Перьерукий вновь натянул тетиву.
   И тогда Эовин шагнула вперед, покинув укрытие за спиной Серого. Легкая
сабля порхнула с быстротой и  грацией бабочки. Тетива лопнула; правое
запястье перьерукого пересек алый след. Тем временем Серый  ударом  эфеса
сбил с ног одного из защитников Хенны, на развороте ранил еще одного -  и
оказался лицом к лицу с самим Божественным.
   Шелковая накидка на повелителе распахнулась - чудо-камень на груди сиял
нестерпимым блеском. В глазах Хенны, как в  клетке, бился  ужас. Он не
понимал, кто противостоит ему; а Серый, не обращая более внимания ни на
оставшихся противников, ни на Эовин, прыгнул прямо к своему врагу.
   Клинки сшиблись и разлетелись. Разлетелись, чтобы  уже не подняться.
Враги впились друг в друга взглядами, и Эовин, отмахиваясь саблей,  вдруг
заметила, что за плечами Серого словно бы развернулся  черный  плащ  и
бледные, бесплотные фигуры темных призраков встали рядом с ним, протянув
длинные бесплотные руки к Хенне; в ответ ярко блеснул Адамант. За спиной
Хенны будто открылись врата в  сверкающий  мир,  и на краткий  миг юная
роханка увидела исполинскую, уходящую в  поднебесье  колонну,  на  вершине
которой блистал яростный Свет,  освещая покрытую темными  лесами  землю
внизу...
   Время останавливалось. Хенна, никому неведомый князек странного, дикого
племени, вырастал сейчас в настоящего исполина. Ошарашенные, замерли  его
подручные, забыв обо всем, без остатка захваченные разворачивающейся перед
ними панорамой грандиозной битвы.
   ...Длинные колонны армий маршировали через леса и степи, направляясь  к
увенчанному живым огнем столпу. Тьма была их щитом  и мечом, Тьмой  они
разили и Тьмой защищались.
   ...И на них лились  потоки  иссушающего,  неистового  пламени.  Легионы
белых  всадников разворачивались  в боевые порядки, готовые  смять   и
опрокинуть дерзких, что решились подступиться к цитадели Света.
   ...Черные армии отвечали градом стрел, и там, где  Свет  встречался  с
Тьмой, исчезало и безумное блистание лучей, и  мертвящий покров вечной
ночи.  Серый спокойный  свет  разливался   окрест,   ложился   туманами,
вытягивался речными руслами; сгущался туман, и русла  наполнялись водой.
Оживали бесплодные пустыни, и по берегам новосотворенных рек  поднимались
тенистые леса.
   ...Но всадники в блистающих ризах не  останавливались;  на  всем  скаку
неслись они на бесстрашные черные  фаланги,  и наконечники  копий летели
наземь, срубленные светлыми клинками. Выдвигалась  панцирная пехота,  чьи
доспехи казались темнее и непроглядное звездного неба  в безлунную  ночь.
Взлетали и падали боевые молоты, разнося на куски конские  головы  и тела
самих всадников; и гибель каждого  темного или  светлого  воителя давала
жизнь еще одному клочку истерзанной  непереносимым зноем  или,  напротив,
лютым холодом земли.
   ...На белом коне, нагнув острую пику с навершием, как спустившаяся на
землю небесная звезда, летел на черные ряды дивный всадник, и реки на  его
пути обращались в  полные  горячим пеплом сухие  извивы, точно  трупы
исполинских змей. Копье ударило в темные шеренги, пронзая щиты, раскалывая
панцири; но навстречу прорвавшему строй  исполину  уже спешила  невысокая
фигурка, облаченная в черное, земля расступилась под копытами  скакуна,  и
тот полетел в бездну.
   ...Но и победитель не уцелел. С самой вершины подпирающей небеса  башни
низринулся огненный шар и, пробив защиту темного  мага, обратил  того  в
Ничто.
   ...И  тогда из рядов  черного воинства вышел  человек,  без шлема,
русоволосый и русобородый. Черный Меч был в его руке, на плечах - видавшая
виды, не раз чиненная, испытанная кольчуга. Не тварью из мрака и тьмы  был
он - живым, из плоти и крови, человеком. Он шел навстречу летящим прямо  к
нему всадникам и, казалось, усмехался им прямо в лицо.
   ...Вперед вырвалась воительница в сияющей броне, верхом на единороге, и
меж раздвоенного навершия ее копья дрожало и горело  маленькое солнце.  И
бойцы темных ратей бежали пред ней; однако русоволосый воин  лишь  покачал
головой. И, когда в нескольких футах от  его груди  оказался  пламенеющий
наконечник, внезапно упал на одно колено,  так что  гибельное оружие
пронеслось над самым его плечом, и одним взмахом Черного  Меча  перерубил
ноги коню.
   "Я не хочу убивать тебя..." - имя затерялось в громе битвы.
   Солнечное копье вонзилось в землю; и тотчас же видение померкло.
   На измятых шелковых подушках  и покрывалах лежал  бездыханный Хенна,
могучий воин.
   Серый выпрямился во весь рост, сжимая в руке лучащийся неистовым Светом
Адамант.
   Соратники Хенны с воплями падали, бросая оружие; один лишь перьерукий
воитель, зажимая рану и бросая на Серого с Эовин злобные взгляды,  кинулся
наутек. За ним никто не погнался.
   Эовин тоже окаменела на месте. Лицо Серого внезапно заострилось, он
словно бы стал выше ростом; не щурясь, он держал Адамант  возле самого
лица, пристально вглядываясь в  неведомую,  недоступную взорам простого
Смертного глубину. На губах медленно появилась злорадная улыбка, словно он
хотел сказать: "А вот вам всем!"
   - Вот и конец истории, -  с насмешкой  проговорил  Серый,  обращаясь
невесть к кому. - До чего же они ловко все придумали... Но и  на  старуху
бывает проруха. И у них не все всегда выходит, как задумано. Я вернулся! И
теперь мы посмотрим, кто кого...
   Рука Эовин стиснула эфес.
   "Убей меня..."
   - Да, один раз я уже произносил эти слова. - Голос Серого прозвучал  с
несомненной усмешкой. - Именно так оно и было. Именно так. Но  теперь  все
станет по-другому. Посмотрим, как шедшие за мной сумели распорядиться моим
наследством! Триумф казался полным.
   А тебя, Эовин, я, как и обещал, сделаю королевой Средиземья, -  заметил
Серый, повесив сияющий Адамант на шею. - Да, да, королевой, полноправной и
самовластной. Потому что я намерен помериться силами за иное владение!..


   ФОЛКО И ОСТАЛЬНЫЕ

   Вовсю звенело железо. Стонали раненые,  с последним  проклятием  врагу
падали убитые. Несомые бурным  потоком обезумевшей  толпы,  Фолко и  его
спутники в несколько мгновений оказались возле  золотого  шатра.  Мельком
хоббит успел заметить изрубленную стражу; и  тут его  словно  бы  окатило
горячей волной. Свет таинственного Адаманта ударил по разуму и чувствам  с
такой силой, что помутилось сознание, а руки отказались держать оружие.
   Внутреннему взору внезапно предстала  та  же  картина,  которую видела
пораженная Эовин, наблюдая за схваткой Серого и Хенны. Исполинский  столп
со светочем... битва темной и светлой армий...
   А затем в один миг наступила полная неразбериха. Многие из воинов Хенны
очумело терли глаза, словно только что вырванные из  объятий сна. Как-то
вяло атаковали они, точно по привычке, не слишком даже понимая, из-за чего
они сражаются с отважными чужаками.
   - Внутрь! - выкрикнул Фолко - одновременно с Санделло.
   Меч горбуна рассек золотую ткань, отряд рванулся в  открывшийся проем.
Ошеломленные,  сбитые   с   толку   противники  даже   не   попытались
воспрепятствовать. И упускать краткий миг удачи было нельзя!
   В шатре было светло. Мирно потрескивая, горели  факелы; среди  измятых
покрывал лежало два тела - не поймешь, то ли убитые,  то  ли  просто  без
чувств. Еще один, в одеяниях ближайшего прислужника Хенны, стонал, рухнув
на колени и обхватив голову руками. С окровавленной саблей наголо  застыла
растерянная  золотоволосая девушка...   Силы  великие!   Эовин!  Живая,
невредимая! Однако Фолко даже не успел толком обрадоваться. Потому что над
поверженным Хенной, сжимая в  руках вожделенный  Адамант,  стоял,  гордо
расправив плечи и вздернув подбородок, высокий  седой человек. Стоял  и
смотрел прямо в слепящий пламень чудесного Камня. Заслышав шум, человек  с
Адамантом в руке медленно и спокойно повернулся к  ворвавшимся.  И тотчас
наступила жуткая тишина. Фолко ощутил, как у него на затылке зашевелились
волосы, он хотел закричать - и не мог, хотел замахнуться мечом - и тоже не
мог; он лишь стоял и смотрел, а  секунды внезапно стали  очень,  очень
долгими...
   - Вот и встретились, - спокойно произнес Олмер.
   ...Золотоискатель   из  Дэйла,   Злой   Стрелок,   Вождь    Эарнил,
Король-без-Королевства,  Кольценосец,  Ужас  Запада, Потрясатель  Основ,
Проклятье Гондора, Бич Арнора и Погибель эльфов...
   Фолко смотрел. Лицо, навечно врезавшееся в память, то самое лицо, хотя,
конечно, и его не  пощадило  время.  Олмер сильно изменился  - остались
неизгладимые следы страшной боли и нечеловеческого ужаса. Но глаза - глаза
прежние. И в прежней, хорошо знакомой усмешке кривились губы.
   - Клянусь бородой  Дьюрина,  это же...  это же...  - услыхал  Фолко
потрясенный шепот Малыша. И тут разом произошло несколько событий.
   Санделло шагнул вперед. В руках у  него  оказался  длинный сверток  -
"трофеи" Хенны из имущества путешественников были разложены прямо  тут,  в
шатре. Горбун невозмутимо поклонился Олмеру.
   - Твой  Меч,  повелитель, -  скрипучим и  холодным  голосом произнес
Санделло, почтительно протягивая обеими руками оружие  - протягивая так,
словно   они   расстались    с   Вождем   только   вчера    и   войско
Короля-без-Королевства вновь стоит под стенами Серой Гавани...
   Ветхая ткань слетела.
   - Спасибо тебе, старый друг, - негромко произнес  Олмер.  И глаза  его
вновь стали глазами простого смертного человека. - Неужели ты верил  все
эти годы?..
   - Верил, повелитель, - так же негромко ответил Санделло. - Верил и...
   - Олмер?.. - вырвалось у бедняжки Эовин. - Как...
   Она хотела сказать что-то еще, но тут снаружи вновь раздался  шум боя.
Под ударами затрещала ткань золотого шатра. И  с разных сторон внутрь
рванулись перьерукие, а при виде их вожака у раненого  Вингетора внезапно
вырвался крик:
   - Фелластр!


   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, ПОДЗЕМНЫЕ ПУТИ ЧЕРНЫХ ГНОМОВ, ГДЕ-ТО ПОД МОРДОРОМ

   Он не останавливался ни на минуту. Не зная сна и отдыха, он гнал  утлое
суденышко все дальше и дальше по темным водам  великой подземной  реки,
своего рода Андуина Черных Гномов. И слова "по воле  Великого  Орлангура!"
безотказно посылали ему самых сильных гребцов и самые быстроходные лодки.
Ни один из его спутников ни разу не дерзнул  задать  ему хотя бы один
вопрос. Чело посланца казалось темнее даже вечной подгорной  ночи, а  в
глазах застыло холодное, жестокое выражение. Он очень  спешил. Что-то
подсказывало ему, что бесценен каждый час, что еще немного - и невиданное
чудо, чудо, которое он должен доставить Золотому Дракону, попадет  в иные
руки, и тогда заполучить его удастся лишь  через большую, очень  большую
кровь... Словно уловив мысли хозяина, оживал и просился в  руку  длинный
бердыш, страшное оружие, которым в равной степени можно было и рубить,  и
колоть...
   Великий Орлангур  не  вел бесед  со  своим посланником. Вместо слов
страннику  открывались видения  - и  одно  из   них,  вид  сказочного
корабля-лебедя и двух  сошедших  на  берег обитателей Заката,  наполняло
сердце посланника болью и страхом. Он догадывался, кто эти двое. Он  почти
не сомневался, _зачем_ они отправились  в Средиземье.  Он  твердо  знал,
почему это стало возможно, несмотря  на  гибель  Серой Гавани и  падение
Прямого Пути. И еще лучше он мог провидеть то, что произойдет, если в руки
этой пары попадет Огненное Средоточие Силы.
   Пламенное Сердце он видел  тоже. Иногда оно  представлялось  в виде
сверкающего колеса, катящегося по земле и оставляющего за  собой сплошную
стену пожаров, то в виде мирно искрящегося кристалла,  охваченного темной
плотью человеческих рук, то как полыхающее в зените светило, много чище  и
ярче солнца... Чем дольше уходил он на юг, тем острее и точнее чувствовал
его. И теперь мог найти дорогу к нему даже с закрытыми глазами.
   Однако в эту ночь с Пламенным Сердцем творилось нечто странное. Оно то
разгоралось до немыслимой, почти невыносимой силы  - и  тогда посланнику
приходилось успокаивать то и  дело  кидающихся  в драки  друг  с другом
гребцов, то приугасало так, что он почти терял его из виду.  А потом  оно
вдруг  запылало  - и  посланник невольно прикрыл  глаза,  спасаясь  от
пронзающих лучей; а потом увидел человека, который обеими руками сжимал
светящийся Камень и пристально вглядывался в него.
   - Олмер! - У посланника вырвался глухой вскрик, полный затаенной ярости
и неописуемого удивления. - Ты же мертв! Мертв  как камень!  Ты  нашел
погибель в Серой Гавани! Или это злой морок?!
   Гребцы с ужасом косились на своего пассажира.
   Нет, это был  не  морок и  не  лживое, насланное  неведомым чародеем
видение. Он чувствовал, что это правда - правда от начала до конца, -  и
рука до боли стискивала бердыш. "Как же ты добрался до Него, ты, вышедший
из смертной тени? Как Мандос согласился отпустить тебя? Какие Силы решили
твою судьбу? Для чего ты вновь в Мире и кто тебя послал? Зачем?  За  Силой
Огненного Сердца? Или ты добыл его для самого себя? Ну что ж, теперь-то мы
и проверим, так ли хорош мой бердыш в настоящем бою!"
   В эту ночь никто из гребцов не спал.  У самого края их лагеря,  что
прилепился на  крошечной галечной косе,  неподвижно  застыла необычайно
широкая и мощная даже для Черных Гномов фигура.
   "Тебе нужно было лететь самому, - думал посланник, обращаясь к Великому
Орлангуру. Он отлично знал, что Дух Познания может  слышать его  - если
только захочет. - Надо было рискнуть. А теперь... Мир сойдет с ума, если
Олмер действительно вернулся из-за Гремящих Морей! В прошлый раз один лишь
тончайший волосок удержал Средиземье от Дагор Дагоррата, а теперь? Неужто
я опоздал и все мое дело уже погибло? Нет, не бывать этому!  Я смирюсь  с
поражением, лишь когда сам умру и отправлюсь в Чертог Ожидания!..  И те
двое... Наверняка они сильно опережали меня - но я-то иду подземным путем!
И окажусь на той стороне Хлавийских Гор явно раньше, чем та  парочка!  Вот
тогда мы и посмотрим,  чья возьмет... Но,  Олмер,  Олмер!  Трудно  будет
справиться с тобой... Если, конечно, у твоих врагов  не  окажется  вовремя
под рукой Погибели Олмера..."


   ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, СТАВКА ХЕННЫ

   - Фелластр!
   Перьерукие  заполонили  шатер.  Их  вожак взмахнул рукой  - и  плечо
Вингетора насквозь пронзил дротик. Казалось, им  нипочем яростное сияние
Камня в руке Олмера; не страшась гибели, они шли прямо на клинки спутников
Фолко.
   Олмер опомнился первым.
   - За мной! - Он взмахнул было мечом, и  тут брошенный  чьей-то умелой
рукой дротик угодил  ему прямо  в бок. Олмер  вздрогнул,  зажимая рану
ладонью; по сияющим граням Адаманта заструилась кровь.
   Первым возле пошатнувшегося Вождя оказался Санделло. Поддержал, не  дал
рухнуть; эльфы тем временем уже пустили в ход клинки...
   Торин отшвырнул бросившегося на него перьерукого, точно  легкий  пук
соломы. Фолко сразил оказавшегося перед ним бедолагу. Дорога была открыта,
но тут Фелластр, планы коего, верно, несколько отличались  от  задуманного
хоббитом и его друзьями, прыгнул прямо на Олмера. Удар дротика был нацелен
в горло Вождю; взлетел, отражая удар, меч Санделло, но именно этого и ждал
предводитель перьеруких. С торжествующим воплем он вцепился в  залитый
кровью Адамант - и, падая, вырвал его из руки Олмера.
   С глухим, яростным воплем Олмер рванулся было следом - но из раны на
боку брызнула  кровь,  он  пошатнулся, едва устояв на ногах. Фелластр
бросился наутек, но тут оказалось, что есть и еще кое-кто, несогласный  с
подобным исходом. Прежде чем Фолко успел метнуть нож или кто-то из эльфов
натянуть лук, прямо  перед торжествующим  Фелластром  поднялось бледное,
перекошенное от боли лицо  Хенны.  В правой руке Хенна  сжимал  обломок
кинжала, и концом сломанного лезвия он ударил прямо  в глаз вожаку
перьеруких. Тот со стоном упал, а Хенна, пошатываясь, кинулся  прочь из
располосованного шатра...
   Вождь сделал попытку ринуться в погоню за похитителем - его остановила
рука Санделло. Горбун сурово взглянул в лицо своему  господину,  и Олмер,
сжав зубы, молча кивнул головой.
   - Уходим отсюда! - крикнул Форве, вовсю работая мечом.
   Перьерукие навалились вновь, и надо было отступать, пока  не  опомнился
Хенна, не привел в порядок свои рати...
   Удача не отступилась  от  них.  Прикрывая один другого, щедро  тратя
последние стрелы, маленький отряд вырывался из кипящего лагеря...
   - К пристани! Пробиваемся к пристани! - скомандовал хоббит.
   Дорога, по счастью, не охранялась.
   А потом было бегство. Тяжкое, небывало тяжкое. Тубала не приходила  в
себя, истекали кровью Фарнак и Вингетор, шагал, скрипя зубами и  зажимая
рукой пульсирующую рану, Олмер. Рагнур брел, опустив голову, спотыкаясь на
каждом шагу. По пути было не до разговоров,  не  до  воспоминаний. Надо
оторваться от возможной погони...
   Наконец выбились из сил  даже  двужильные  гномы -  однако  впереди
показалась пристань. Было не до радостных криков и объятий. Эовин и  Фолко
только и смогли, что обменяться взглядами и мельком, без слов, улыбнуться
друг другу.
   Возле "драконов" несла  неусыпную вахту  стража. Воины  Хенны  не
пренебрегали службой. Караулы  оказались многочисленны, все  подступы  к
кораблям - надежно перекрыты.
   - Делать нечего, - шепнул хоббит принцу. -  Атакуем!  А вы,  почтенные
таны, скомандуйте своим, чтобы поддержали нас стрелами.
   Маленький отряд вновь сбился плотным клином, прикрывая раненых.
   - Эге-гей! На "Скопе"! На "Змее"! - загремел Вингетор, собрав последние
силы. - Мы прорываемся! Прикройте нас стрелами!
   На пристани в мгновение ока воцарилось смятение. На "драконах"  ударили
тревогу. Заметались караульщики. Но эльдринги недаром славились выучкой  -
стрелы и пращные ядра  полетели  тотчас, кося хорошо заметных на фоне
костров воинов Хенны.
   На сей раз острием клина стали Фолко, Торин и Малыш... Гномы  вернули
себе мифриловые доспехи и оружие - все это, по счастью,  так и  лежало  в
шатре Хенны. Трое  друзей  ударили как  одна  рука. Эльфы  принца  Форве
прикрывали тыл.
   - Руби канаты! По веслам! -  зычно скомандовал  Фарнак, лишь только
последний из их отряда оказался на палубе "Скопы".
   Эльдринги дружно налегли  на  весла.  "Драконы" отваливали.  С берега
неслись яростные вопли, летели стрелы, в том числе  и зажигательные, но
"Скопа" и "Змей", оправдывая свои имена, быстро скрылись во тьме...
   Скрип весел казался в тот миг хоббиту самой чарующей музыкой на свете.
   Измученные воины валились на палубу где попало. Эльфы и Фолко принялись
помогать раненым.  Санделло  аккуратно рвал на полоски  какую-то  белую
тряпку; Олмер морщился, пока горбун перевязывал ему бок. Эовин  хлопотала
над Вингетором и Фарнаком...
   Форве склонился над Тубалой.
   - Это она?..
   - Здесь Оэсси, - вполголоса проговорил Олмеру горбун.
   У того лишь блеснули глаза. Старый мечник молча кивнул,  точно поняв,
что хотел ему сказать Вождь...
   - Да, это она, - подтвердил Малыш. - Едва не сняла с нас всех четверых
головы. И откуда такая только взялась!..
   - Но она и спасла меня из узилища, - заметила справедливая Эовин.
   - Да ты, девчонка, вообще молчи! -  замахал на нее  руками  Маленький
Гном. - Мы гнались за тобой через весь Харад!..
   - Она была со мной, - медленно проговорил Олмер.  - Мы шли  вместе...
Садитесь все! Нам надо поговорить.
   - Ты в этом уверен, Злой Стрелок? - холодно осведомился Форве.  Зеленый
камень на обруче принца сиял нестерпимым пламенем. - Уверен, что мы станем
говорить с тобой? Помня все, тобой сотворенное?
   - Отчего же вы тогда не оставили  меня  Хенне?  - саркастически  пожал
плечами Король-без-Королевства. - Ох уже эти ваши эльфийские принципы!..
   Над палубой сгустилось недоброе молчание. Рука Олмера лежала на рукояти
Черного Меча; Санделло застыл рядом с Вождем, и ладонь его, нырнувшая  под
плащ - Фолко не сомневался, - сжимала один из метательных ножей.
   - Эй, вы что, собрались тут драться? - всполошился Торин. - Опомнитесь!
Да, мы были врагами - десять лет назад. Но мы преломили хлеб с  Санделло,
и...
   - Да, мы преломили с тобой хлеб, Торин, сын Дарта, -  эхом  отозвался
горбун. - Ты прав. Прежде чем драться, надо попытаться договориться. Зачем
нам теперь враждовать? Я не понимаю тебя, принц Форве. Хотя не думай,  что
я забыл твои слова. Я к твоим услугам. Если хочешь убить меня - убивай.  Я
даже не стану защищаться. Потому что мой долг исполнен, и  теперь  я могу
спокойно уйти.
   - Так, значит, твой долг... - начал потрясенный Фолко.
   - Ты совершенно прав, половинчик. Вернуть моего господина к  жизни.  И
я...
   - Но откуда ты знал, что это вообще можно сделать? - возопил хоббит.
   Санделло улыбнулся. Он стоял так, что лунный свет падал на его  лицо,
придавая ему зловещее выражение, - так, наверное, мог бы улыбаться кто-то
из Назгулов...
   - _Знал_. Сперва, каюсь, я тоже поверил, что... что повелитель погиб.
Но у меня остался Черный Меч... и Талисман. И Олвэн...
   - Он жив? - быстро спросил Олмер.
   - Жив, повелитель. Он... он правит Цитаделью. Так  вот...  а потом  я
вдруг сказал себе: "Плохо ж ты знал того, кто в свое время спас тебя!  Ты,
маловер, подумал, что дух его покорно пойдет через  Дверь Ночи!.." И  я
отправился на поклон к Великому Орлангуру.
   - Но нам он об этом ничего не сказал! - вскинулся Форве.
   - Он говорит только то, что хочет, и лишь тем, кому хочет.  Он  никогда
не лжет, но отвечает только на прямые вопросы. Если бы ты, почтенный эльф,
спросил  его,  может ли   еще   вернуться   в   Мир   тот,  кого   звали
Королем-без-Королевства, он ответил бы тебе тотчас. Ответил  бы, что  мой
повелитель... не по зубам костлявой старухе, но найти его  я смогу, лишь
когда Мир начнет меняться и в пределы его вступит новая Сила.  И когда  с
Юга повеяло страшным ветром, я понял, что час настал. Я подумал - если я и
смогу вернуть моего  господина к  жизни,  то  только  там,  возле сердца
неведомой Силы. Так началась моя дорога на Юг... А  возле Камня  Пути  я
повстречался с почтенным принцем Форве... -  Горбун  поклонился  с легкой
усмешкой. - Принц мог бы убить меня... но  не  стал  этого делать,  решив
проследить, куда я направляюсь. А направлялся я, влекомый Силой Талисмана,
как раз к ставке Хенны. Куда, оказывается, шли и  другие. Дельные  мысли
приходят в умные головы одновременно, - скромно заметил он.
   Все взоры обратились к  Олмеру. Привалившись спиной к  борту,  Вождь
слушал своего верного соратника, полузакрыв глаза.
   - Ждете моей истории, достопочтенные? Ну что ж, извольте, хотя  рассказ
едва ли окажется долог.
   Тучи расходились. Луна светила все ярче и ярче. Хоббит  видел судорогу
боли, прошедшую по лицу Вождя.
   - ...Теперь я многое вспомнил. Я  вспомнил, как  шел к  пирсам  Серой
Гавани... и огонь расступался под моими стопами. Но на самом деле это  был
не я... порой мне казалось, что я гляжу на самого себя со стороны. Это...
это было очень страшно. Это шла  не  Тьма, а  нечто...  нечто еще  более
страшное. Я понимал, что делаю... и что происходит. Но не думайте, что  я
собираюсь тут каяться и оправдываться! - Олмер гордо  вскинул голову.  -
Если хотите убить...
   - Сперва справьтесь со мной, - мрачно проронил Санделло.
   Маэлнор, нахмурившись, в одно мгновение натянул лук.
   И тогда заговорил Фолко. Заговорил, вновь стиснув теплую рукоять клинка
Отрины.
   - Ты обязан мне жизнью, Олмер, Король-без-Королевства. Если бы  не  моя
рука, ты сам знаешь, что ждало бы  тебя. И  пусть тебя защищает сейчас
лучший меч Средиземья - ты знаешь, что я не промахнусь! - Синие  цветы на
лезвии внезапно полыхнули ярким пламенем - так что отшатнулся даже горбун.
- Когда-то мы были врагами, -  продолжал Фолко, сам  удивляясь своему
красноречию. - Ты хочешь, чтобы мы вновь стали ими? Но,  по-моему, у  нас
сейчас общий враг. Тот самый Хенна, в чьих руках остался Адамант! Хенна,
как и ты когда-то, задался целью покорить Средиземье!
   - Я не задавался целью покорить Средиземье, - холодно ответил Олмер.  -
Если бы это было так, о доблестный Фолко, сын Хэмфаста, -  видишь, теперь
память моя вновь при мне, - так вот, если б это было так, то оно  давно
было бы моим!
   - Ты играешь словами, Злой Стрелок! - сурово  промолвил Маэлнор. -  Я
слишком хорошо помню твой Меч... Меч,  что рассек мне  грудь.  Гибельное
оружие Вековечной Тьмы! Злое оружие, ничуть не слабее моргульских клинков!
А уж с ними нам в свое время пришлось столкнуться...
   Олмер, прищурившись, насмешливо взглянул на эльфа.
   - А-а, достойный, не знаю твоего имени, так это, значит, тебя я срубил
у Дол-Гулдура? Помню тот бой...
   Так о чем мы говорим - о моем Мече, - он погладил черное лезвие, -  или
о том, что я играю словами?
   - И о том, и о другом!  - отрезал  Маэлнор.  - Ты говоришь,  что не
стремился овладеть Средиземьем? Но к чему же еще могла стремиться та Сила,
что питала ядом твой Меч?
   - По-моему, она стремилась просто отомстить, -  спокойно  и серьезно
ответил Король-без-Королевства. - А я... я воевал с  эльфами.  Будь  Серые
Гавани на берегу Рунного Моря - быть может, я и не пошел бы на Арнор.  Мне
хватило бы и Гондора.
   - Уж не потому ли... - начал Фолко, и вновь Олмер перебил его:
   - Ты прав, невысоклик. Видишь, сегодня я ничего не скрываю.
   - Прав в чем? - удивился форве.
   - Моим предком был Боромир, сын Дэнетора,  Наместника  Гондора,  Страж
Белой Башни! - с гордостью изрек Олмер. - Боромир, а не Арагорн должен был
принять власть в Минас-Тирите!
   - Не в нашей власти менять историю! - вмешался Амрод. - Да  и потом  -
разве это оправдывает войну, Злой Стрелок?
   - Найди оправдания для зимы и шторма, эльф. Найди оправдания для бури и
грома. Найди оправдания для молнии. Если ты сделаешь это - я признаю твое
право требовать с меня оправданий.
   - Не слишком  ли  - сравнивать себя и  молнию? -  иронично  заметил
Маленький Гном. Малыш сидел, казалось бы, совершенно расслабленно,  давая
отдых измученному телу, но Фолко видел,  что Строри готов  в любой  миг
пустить в ход оружие.
   - Не слишком, почтенный Малыш, не слишком. Ты скажешь мне - легко жить
по законам волка, а я отвечу тебе - далеко не так легко, когда против тебя
весь мир. В первый и последний раз говорю -  вы  мне не судьи, а  я не
подсудимый. Вы спаслись от Хенны только благодаря мне. А я спасся только
благодаря  вам.  Мы  квиты.  Более того,  на  Востоке мы считались  бы
побратимами. И связывало бы нас куда больше, чем кровное  родство...  Так
что же, снова повторять, почему я начал ту войну?
   - Какое это теперь имеет значение? - проворчал Торин. - Что было  - то
было. Можно отстроить города, но не вернешь мертвых. Скажи лучше мне, Злой
Стрелок, - ты прошел с огнем и мечом от Рунного Моря до  Залива  Льюн. Ты
достиг того, чего хотел?
   - Да, - последовал немедленный ответ. - Нет больше  Западных  Эльфов  в
Средиземье.
   - Но есть мы, Авари, - холодно напомнил Форве.
   - Да. Вы - есть. И пребудете вечно. Потому что у  вас хватило  ума не
лезть в людские дела.
   - Можно подумать, что в них лез Кэрдан Корабел! - фыркнул Малыш.
   - Когда я уже чувствовал клинок хоббита, пронзающий мне грудь, -  после
паузы негромко заговорил Олмер, - то увидел - рушится хрустальный  мост...
рушится серебристая дорога... нет больше Прямого Пути! Смертные отныне - в
своей собственной власти. Нет магии и колдовства...
   - А как же Адамант? - вырвалось у Фолко.
   - Об этом чуть позже, мой добрый хоббит, - серьезно, без  тени  усмешки
сказал Олмер. - Так вот, люди - насколько я понял  - живут  теперь  своим
умом. Они не оглядываются на заоблачные Силы...
   - Но Смертные часто неразумны! - возразил Форве. -  Не  так и  плохо
помнить о силах Заокраинного Запада...
   - Но вы сами не больно-то о них вспоминаете, - парировал Олмер. - Нет,
люди теперь живут так, как считают нужным. И если они склоняются ко Злу  -
это их зло. Им некого винить, кроме самих себя.  Ежели они  склоняются  к
Добру - не думай, мой добрый хоббит, я знаю, чем они отличаются друг от
друга, - так вот, это добро стократ ценнее, чем внушенное  кем бы то ни
было со стороны - эльфами, Валар или волшебниками...
   - Ты залил все Средиземье кровью с  единственной  целью,  чтобы люди
отыскали свое собственное добро? - Фолко усмехнулся. - Или ты отказался бы
от царского трона, Злой Стрелок?
   - Не отказался бы, - не моргнув глазом ответствовал Олмер. -  Но, во
всяком случае,  я не произносил бы   напыщенных  речей  о  всеобщем
благоденствии и не считал бы себя всеобщим Отцом и Повелителем.  Я правил
Цитаделью. И довольно долго. Что, Санделло, я был плохим правителем?
   - Я не знал недовольных, - мрачно отозвался горбун. - Еще  задолго до
того, как мой господин нашел  одно  их  тех темных колец, он уже  был
предводителем Вольных Отрядов. Из других люди бежали. Бежали в наш...
   Торин хмыкнул, словно хотел сказать: "Ну твой Санделло-то тебя за все,
что угодно, оправдает..."
   - Может, хватит говорить о прошлом? - вновь предложил Олмер. - Не лучше
ли поговорить о настоящем? А равно и о будущем?
   - Что о нем говорить? - Фолко, не отводя  взгляда,  смотрел на своего
некогда смертельного врага. - Адамант, Сердце Злой Силы, остался в  руках
Хенны. Это значит, что нам придется возвращаться. Возвращаться не на двух
корабликах, а с целой флотилией. Иначе, я чувствую, Средиземье ждут черные
времена... И даже не так важно, что это за Сила, откуда она взялась...
   - А что ты с ней сделаешь, попади она тебе в руки?  - перебил  хоббита
Олмер. - Что ты сделаешь с  этим  Камнем? Едва ли тебе удастся  его
раздробить или уничтожить. В  нем Силы куда древнее  и могущественнее
Сауроновых. Я смотрел в Адамант. Я знаю.
   - Может, ты знаешь, откуда он взялся? И как  попал в  руки  Хенны?  И
каковы пределы Сил Адаманта? - остро взглянул на Олмера принц Форве.
   - Знать - не знаю, я не Единый, - тотчас ответил Олмер. - Но в нем  нет
Тьмы. Я бы знал... - И от взгляда Фолко  не  укрылась  мгновенная  вспышка
боли, затуманившая взор Злого Стрелка. - В нем - Свет. Только Свет. Ничего
больше.
   - Заладили одно и то же! - вскипел Малыш. - Вот сейчас луна светит,  а
днем - солнце... Это - свет, я понимаю. Свет - это когда видно. Тьма - это
когда не видно. И что вы тут мудрствования разводите! - Фолко на удержался
от улыбки.
   - А та огненная стена, что шла за войском перьеруких? - спросил Олмера
Торин. - Ты... Та повозка, на которой  была  Эовин,  вкатилась прямо  в
огонь...
   - Мы были вместе... вместе с... - Казалось, Эовин не в силах выговорить
роковое имя Средиземья. Девушка с почти мистическим ужасом вглядывалась  в
знакомое лицо  своего  спасителя и  защитника...  так,  значит, это  он,
неведомой Силой возвращенный из смертных пределов Олмер? Проклятье Запада!
Погибель Рохана! Много у него было имен, и все  - имена  смерти, ужаса,
разрушения и гибели... Тысячи и тысячи пали  по  одному  его повелению...
была растоптана свобода Рохана...
   - Вместе со мной, - закончил за Эовин Олмер. Казалось, он понимал,  что
творится в душе юной роханки... - Мы были вместе на той повозке... И стену
огня я видел на том же расстоянии, как тебя, почтенный  гном... Но...  я
хотел спасти людей, что сражались со мной бок о бок. Теперь я понимаю, что
память начала возвращаться уже тогда... постепенно, в источаемом Адамантом
Свете... быть может, она и вернулась бы до конца, а  может,  и нет, не
знаю... и еще я понял, что... что могу противостоять этой огненной стихии.
Не знаю, как это получилось, - но получилось!  Никогда раньше я  не  был
способен на такое... И вдруг...
   - Погоди, а откуда сама стена-то огненная взялась? - перебил  Торин.  -
Ее-то кто наслал? Степь так сама не горит - что  мы, пожаров  степных не
видели?
   - Это пламень Адаманта, - после паузы, с  некоторой,  как показалось
хоббиту, неохотой ответил Олмер. -  Он  каким-то  образом поддерживал  и
направлял тот огонь...
   Раздались изумленные восклицания.
   - Но зачем это Хенне? - не выдержал Малыш.  - Зачем  ему понадобилось
гнать на убой такое громадное войско? Ведь, обучи он его как следует, он
прошел бы от Хриссаады до Аннуминаса!
   Олмер покачал головой.
   - В Адаманте - могучая, истинная магия. Точнее... не магия, это просто
мы так называем недоступные нашему пониманию Силы. Хенна... он играл  с
этой Силой, точно дитя с игрушкой. Зачем-то ему  потребовалось уничтожить
орду перьеруких... Возможно, Силой Адаманта он умножил их число, а  когда
стало ясно, что такое количество народа  не  прокормить, отправил их на
погибель... Надо сказать, что цели своей  он  достиг. Харад  ослаблен  и
теперь станет легкой добычей... А огненная стена... на Востоке есть  много
странных поверий. Странствуя по   тем   пределам,   я   сталкивался   с
последователями  Синих Магов... Они  могли многое.  В   том   числе   и
воспламенять взглядом. Почему же мы отказываем Хенне в таких способностях?
Адамант мог дать ему эту силу.
   - Тогда почему же он не испепелил нас? -  морщась от боли,  спросил
Фарнак.
   - Ответ, быть может, куда проще, чем мы думаем. - Олмер пожал плечами.
- Хенна - не Саурон, не Назгул, даже не Черный Нуменорец. Без Адаманта он
- ничто.
   - А тогда что такое, по-твоему, Адамант? - встрял Маленький Гном.
   Король-без-Королевства покачал головой.
   - Рад бы ответить тебе, мой добрый Строри, но не могу. Не представляю.
Раньше, быть может, я сказал бы, что это один из Сильмариллов... Но это,
конечно же, не так. Адамант - это осколок. Осколок чего-то громадного, но
- источающий Свет. Свет чистый и незамутненный... Так что мы можем  долго
гадать, откуда он взялся и в  чем его  Силы; это, конечно, все  очень
интересно, но едва ли поможет в главном - как отбить Адамант? В  том,  что
его нужно отбить, полагаю, едва ли тут кто сомневается?..
   - Ну и что же нужно будет сделать  с Адамантом  после того,  как он
окажется в наших руках? - прищурившись, Форве в упор смотрел на Олмера.
   - В наших? - удивился Олмер. - Нет, так не пойдет.  Каждый  говорит за
себя.  Помните,  что Сила у  этой  вещи, наверное,  пострашнее, чем  у
знаменитого Кольца!
   - У нас только один выход, - заговорил Фолко. - Бросить  эту штуку  в
Ородруин.
   - Ага, не Ородруин, а свалка  для всяческих  магических  предметов,  -
усмехнулся Олмер. - Не спеши  судить, половинчик!  Это ведь не Единое
Кольцо, это даже не  мое Соединенное  Мертвецкое! Адамант  полон Света,
понимаешь ты, Света, а не Тьмы!  Эта вещь изначально не несет  в себе
никакого Зла!
   - Но и Добра тоже, - проворчал Торин. -  Свет, Тьма -  неужто  Вождю
Эарнилу нужно разъяснять, что это всего лишь слова?
   - Не стоит, - холодно уронил Олмер. - Я веду речь к тому, что нам надо
выяснить сейчас все до конца. Итак, слово хоббита - "бросить в Ородруин",
уничтожить. Кто скажет еще?
   - Уничтожить! - Малыш даже стукнул кулаком.
   Торин согласно кивнул.
   - Я бы сперва посоветовался с Великим Орлангуром, - осторожно  заметил
Форве. - Кто знает, какие Силы таятся в Адаманте? И устоят ли  сами  Кости
Земли, если мы без оглядки швырнем сокровище в Ородруин? Мудрые  действуют
осмотрительно. Только Золотой Дракон способен ответить на этот вопрос!
   - А нет соблазна повернуть  все вспять?  - с  неожиданной усмешкой
обратился Олмер к эльфу. - Подумай, принц Форве, - в твоих руках окажется
величайшая по силе магическая вещь Средиземья!  Мощнее  Сауроновых  и
эльфийских Колец, мощнее, быть может, чем сам Моргот в дни своего величия!
Подумай, принц, ведь ты,  чистый  и светлый  душой,  - ты ведь можешь
повернуть все согласно своему желанию! Восстановить Прямой Путь, например.
Или совершить путешествие в Валинор, а потом вернуться. Бросить к подножию
престола Вод Пробуждения все без исключения земли - от северных  льдов до
южных! Прекратить войны, покарать неправедных, установить тысячелетнее
царство Света!.. Или ты хочешь сказать, что так легко отринешь все это?
   Даже в слабом лунном свете было видно,  как страшно  побледнел Форве.
Прекрасное лицо эльфийского принца напоминало маску  ожившего  мертвеца.
Когда он поднял руку ко  лбу,  Фолко заметил, что  пальцы  эльфа сильно
дрожат.
   - Ты же знаешь мой ответ, Отец Лжи, - с трудом вымолвил принц.
   - Отчего ты именуешь меня столь высоким титулом, мне не принадлежащим?
- Олмер в шутливом удивлении поднял брови.
   - Разве Олмер, золотоискатель из Дэйла, произнес  эти слова? -  глядя
прямо в глаза Королю-без-Королевства, вопросил Форве.
   - Я как-то думал, что да... - Олмер с деланным испугом ощупывал себя.
   - Постойте, постойте! - вмешался  Фолко,  видя, что  Форве уже  готов
ответить. - Поговорим об этом после! Как... как ты уцелел, Олмер?
   - Нелегко это было сделать после твоего кинжала, половинчик.  - Губы
Злого Стрелка растянулись в улыбке, но глаза оставались  холодны и  темны
точно сталь. - Не знаю, вторжению  каких Сил  послужил  мой Гундабадский
трофей... однако боль эту я не забуду до конца своих  дней, каковой, не
сомневаюсь, когда-нибудь да наступит. - Король-без-Королевства с  усилием
потер лоб. Голос его стал глухим и надтреснутым. - Был огонь. Я  увидел...
нет, лучше не говорить об  этом! Я  узрел в  единый  миг весь Мир, от
глубочайших пропастей  Унголианта  до  горних  высей,  где плывет гордый
корабль Эарендила... Я видел Великую Лестницу  и тайные коридоры Черных
Гномов. И еще... я видел сияющий Путь, что уходил в  небеса, тот  самый
Прямой Путь в Валинор. И меня понесло по нему, все быстрее и быстрее,  Мир
оставался позади, внизу расстилалось морс, но не наше, человеческое  море,
нет - одно из тех, что называют  Нездешними, или  Гремящими,  хотя  я не
слышал ни звука. В молчании катились подо мной серые волны,  безжизненные,
как сама Смерть. Я видел острова... затканные мглой  острова,  где черные
пики вздымались из пены прибоя... А потом...
   - Потом был жемчужный берег, и вечнозеленые заросли, и узкий  проход  в
исполинской горной стене, - негромко подсказал Фолко.
   - Да, все было именно так.  Недурная  вещь  "Переводы с  эльфийского"!
Славный Бильбо Бэггинс хорошо потрудился...  Тела  своего  я не видел.
Наверное, я стал призраком...
   - А потом? - жадно спросил Малыш. - Ты... видел... Валинор?!
   - Валинор? О нет! Подобной чести я не удостоился. Слепящий  свет  вновь
охватил меня... и рядом со мной появились странные существа.  Похожие на
облака, но с горящими, точно угли, глазами. Они  вдруг стали  перечислять
все мои преступления с поистине небывалым красноречием. "Теперь-то ты за
все ответишь, - радовались они. - Суров будет суд, и  страшна расплата!"
"Отойдите от меня, - ответил я. - Если будет суд - отлично!  Наконец-то  я
смогу сказать моим врагам в лицо все, что я думаю!" "Страшись, человече! -
зашипели они. - Велика сила Судей! Высок их престол, и смотри, как бы не
ослепли твои глаза от сияния, роняемого  ими!" "Ну  вот и  радуйтесь!  -
отрезал тогда я. - И вообще, зачем  вы  здесь?  Вселить в  меня  уныние,
сломить волю? Не выйдет! Самого страшного я уже избежал, хотя и  расстался
со смертной плотью. А суд - что суд! Никто не осудит тяжелее, чем  сам
себя". И они отступились... А потом... потом я ничего не видел - ни  земли
под собою, ни неба наверху. Я просто оказался в  пределах  Круга,  Круга
Силы, который не мог покинуть. Игрушка  тех,  что восседали  на  высоких
престолах вокруг меня... Четырнадцать их было, четырнадцать, облаченных  в
Свет... и теперь я знаю, чему сродни Пламень Адаманта. Я не видел их лиц,
лишь сияющие  контуры,  смутные очертания  человеческих  фигур на фоне
слепящего пламени... А потом пришла боль. Не знаю, чем они дотянулись до
меня. Наверное, это была просто память об ударе клинка Отрины... Память  о
кратком миге, превращенном в вечность... - Голова Олмера склонилась на
грудь, по лицу прошла судорога. - Я стоял. Не помню как, но  стоял.  Тогда
это казалось мне до невозможности важным - во что бы то ни стало не  пасть
на колени. И, наверное, оттого я плохо разбирал обращенные ко мне  речи...
Помню  лишь, они  были  многословны,  в деталях  перечислявшие все  мои
преступления... - Злой Стрелок вновь усмехнулся. - "Пади ниц и  раскайся,
злодей. Пади на  лицо  свое  пред  Судиями!  Моли  о снисхождении!  Пусти
раскаяние в суть свою, отринь нашептанные  Всеобщим  Врагом  помыслы!  И
тогда, быть может, ты сможешь уйти путями  остальных людей..."  Не  знаю,
произошло ли это все на самом деле или мне просто почудилось...  Некто из
Судей пытался говорить в мою защиту, но так  блекло  и неуверенно,  что
быстро отступился. А потом... мне кажется, что я услышал общий  приговор:
"Во Тьму Внешнюю! Вне путей Смертных!" И врата разверзлись... там  ждала
Ночь, Вековечная Ночь, что не знает границ и пределов... Наверное,  Судьи
ждали моего ужаса. А я отчего-то не боялся. Я смотрел на колышущееся море
Мрака и думал - наконец-то отдохну. И наконец-то уйдет эта боль... Тогда,
наверное, тот из них, что поумнее, сообразил, что меня эта казнь  - если
это казнь! - не страшит ни в малейшей степени, и решение тотчас  изменили.
Звучал голос, глубокий и звучный, как песнь океанских волн...  Он  говорил
что-то о Равновесии, о том, что из глубин времени должно наконец  явиться
Утерянное... А потом я уже ничего не помню. В горло хлынула  вода... и  я
очутился в самом сердце водоворота. Я так понимаю, как раз прямо в  Серой
Гавани... Другой на моем месте погиб  бы  в несколько  мгновений,  но...
что-то удержало меня. Некая тень...  или сила...  она удержала меня.  А
потом, подхваченный ветрами и течениями, я понесся на юг. И наконец  волны
вышвырнули меня на берег... как я  теперь  понимаю,  где-то  во  владениях
ховраров. Так я стал тем, кем меня и узнала Эовин, -  Серым,  рыбаком из
приморской деревни... - Олмер пожал плечами. - Минуло десять лет, и вот...
вырвался на свободу Адамант, вчерашние враги  мирно беседуют на палубе
"дракона". - Злой Стрелок усмехнулся. - И впереди у нас новая война! Хенна
еще новичок, Но учится он удивительно быстро!..
   Разумеется, так просто разговор окончиться не мог. Все, не  исключая  и
принца Форве, смотрели на  прошедшего  Суд Валар  Смертного с  ужасом  и
изумлением. Какая судьба ждала его, врага эльфийской расы? Зачем он послан
в Средиземье? Или же его чудесное возвращение - лишь игра слепого случая?
   Фолко пристально вглядывался в лицо своего злейшего -  в прошлом  -
врага. Муки и время изменили облик Вождя Эарнила, теперь он куда больше
походил на предводителя Темных Сил, чем раньше. Боль до  серебра выбелила
его  волосы, лицо иссекли  бесчисленные  морщины,  но  глаза оставались
прежними. Сила таилась в них, странная сила, частью, быть может, заемная,
но частью - своя. Мрачная, но своя, человеческая.
   - Так что я вновь говорю вам - не время для вражды, - продолжал Олмер.
- Мы спасли друг другу жизни. Я  говорил -  на  Востоке это  больше  чем
кровное родство. И теперь нам не миновать  стать союзниками.  Адамант не
может оставаться в руках Хенны. Это, по-моему, ясно всем.  Что сделаем  с
ним потом - уже не важно. Главное сейчас - завладеть им!
   - А по-моему, напротив, решить, что делать с ним, очень  важно именно
сейчас, - возразил Форве. - Ты, Злой Стрелок, вряд ли откажешься от него?
   - Откажусь ли я?.. - Олмер усмехнулся. - Это зависит от многих  причин.
И главная - поймем ли мы истинную суть этого сокровища.
   - Едва ли это нам удастся, - покачал головой принц. - Разве что Великий
Орлангур... Но если мы и добудем Адамант  - то добудем  не  вблизи  его
обиталища. Так что это отпадает.  Отвечай откровенно,  Олмер из Дэйла!
Сейчас решается, быть нам врагами или нет!
   - Я, во всяком случае, враждовать с вами не хочу, - последовал ответ. -
Но ведь и вы не придумали ничего лучшего,  чем бросить  его в  Ородруин!
Поймите же, никто не может сказать сейчас,  как повернутся события. Не
стану лгать, что, попади Адамант ко мне сегодня, сейчас, я использовал бы
его совсем по-иному.
   - Это как же? - саркастически осведомился Форве. - Я почти уверен - ты
начал бы новую войну, Злой Стрелок!
   - Да, я начал бы новую войну, - с неожиданной прямотой заявил Олмер.  -
Я хочу поквитаться... нет, не с Арнором и Гондором, и даже не с  эльфами
Средиземья - насколько я понимаю, они все уже покинули Смертные Пределы. С
кем? Догадайтесь!.. - Он усмехнулся. - Хотя и  от  Средиземья  я бы не
отказался. Видите ли, я дал клятву...
   Эовин ойкнула.
   - Да, да, именно так, - подтвердил Олмер. - Я дал  клятву  - подарить
Средиземье смелой и прямой девушке по имени Эовин, родившейся в  роханских
степях. Мы вместе бились с перьерукими... и потом с прислужниками Хенны. И
я поклялся, не ей - себе,  что сделаю ее правительницей Средиземья.  С
Адамантом это было бы вполне осуществимо.
   Все так и обмерли.
   - Я... я освобождаю тебя от эт-той клятвы,  О-олмер...  - выдавила из
себя Эовин. - Мне не надо таких подарков! Кровь, ужас, гибель!.. Нет, нет,
я не хочу!..
   - Ты стала бы отличной королевой, доблестная Эовин, разумной, доброй  и
справедливой, - покачал головой Олмер. - Для меня же Средиземье теперь
слишком мало... как мало оно и для моих вчерашних врагов.
   - Ты говоришь загадками, - заметил Фолко.
   - Я? Загадками? О нет, отнюдь нет. Ты и  сам догадывался  о чем-то
подобном, не так ли, половинчик? И  именно  поэтому я  не  торопился бы
уничтожать Адамант. Он еще может послужить нам и щитом, и  мечом.  Когда
сокровище пробудилось от тысячелетнего сна, пришли в  движение  и иные
могучие Силы, хранители  Равновесия  Арды. Я  слышал  о Весах, любезный
Фолко... как слышал и ты. Так вот, я чувствую - они  заколебались. Это  -
дар. - Он опять усмехнулся, но как-то криво, одними губами. - Дар  оттуда,
из-за Моря... Такой же, как и умение гасить огонь, насланный  посредством
Адаманта... Я не знаю, чем закончится эта схватка. Я не  отрицаю,  Адамант
нужен мне, но, если преславная Эовин сняла с меня мою клятву...
   - Сняла, сняла! - воскликнула девушка.
   - Так вот. Адамант мне все равно нужен, - продолжил  Олмер.  - Потому
что...
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что намерен  бросить вызов  Властителям
Запада? - с почти явным ужасом проговорил принц Форве.
   - А разве тебе не хотелось бы подобного,  светлейший  принц?  Разве не
готовил вас Великий Орлангур к грандиозному походу на Запад? - прищурился
Олмер.
   Форве вздрогнул, как от удара.
   - Эй, о чем тут речь? - недоуменно спросил Вингетор, но ему  никто не
ответил.
   - Мы не должны были покидать пределы Арды, - глухо произнес принц.
   - Но разве не ваши рати совокупно с армией Срединного Княжества должны
были атаковать Валинор? Разве не вы должны были силой или хитростью добыть
ключи от Двери Ночи?.. Не отвечай мне, принц. Ответ  известен. Разве  вся
жизнь  почитаемого тобой  Духа  Познания  не  есть  один  сплошной  вызов
Властителям Запада?  Разве жизнь  эльфов-Авари, о  которых в  преданиях
Западных Эльфов говорится, что они, не согласившись  покорно следовать  в
Валинор за прекрасным, но чужим Светом, сгинули  без следа  и памяти,  -
разве ваша жизнь не есть один сплошной вызов  Силам Заката?  И если уж
говорить напрямую - разве не готовит Великий  Орлангур  братоубийственной
войны в Валиноре, если представить себе,  что Ваниар,  Нолдор  и Телери
воспротивятся вашему прорыву? А ведь тебе, принц  Форве,  тогда придется
скрестить  меч с  сородичем.  Быть  может,  со   знаменитым  сородичем,
прославившемся еще в войнах с Морготом!  Например, с  Финголфином...  Или
Финродом...  Если  верить  "Переводам  с эльфийского",  убитые  здесь,  в
Средиземье, эльфы возрождаются к жизни в блеске и славе Валинора...
   - Какое это имеет значение? - мрачно ответил  Форве.  - Если уж твои
познания о плане Великого Орлангура настолько обширны, ты должен знать,
Злой Стрелок, - Золотой Дракон хотел,  чтобы люди уподобились  Богам.  И
тогда любое сопротивление со стороны Эльфов Валинора потеряло бы значение.
   - Что за мудреные речи? - сердито  бросил  Фарнак. -  Эгей, если уж
говорите о таком - так чтоб всем понятно было.
   - Ты все поймешь, почтенный Фарнак, - отозвался  Олмер.  - Нам  нужно
сейчас решить - враги мы все-таки или друзья? Я вновь предлагаю дружбу...
   - Пока нам не из-за чего враждовать с тобой, Олмер, - спокойно сказал
Фолко. Прежний  беспредельный ужас перед  этим  отмеченным  Силой Тьмы
человеком давно исчез. - Ты спас Эовин. И честно предупредил нас о  своих
намерениях. Мне самому кажется, что Адамант должно отдать на суд Великого
Орлангура. Только он один во всем Средиземье способен рассудить наш спор.
   - Ага, мы будем драться, проливать кровь, а потом с  поклоном  отдадим
сокровище этой желтой разросшейся ящерице с крыльями? -  неожиданно  резко
бросил Олмер. - Я думал, ты куда более горд, половинчик Фолко! Так просто
склониться перед каким-то там духом! Пусть даже он Дух Познания!
   - Наши свары только потешат Хенну, - покачал головой хоббит.  - Раньше
говорили - Олмера... а еще раньше - Саурона...
   - Неплохая компания! - хохотнул Торин.
   - Вот именно, - усмехнулся Олмер. - Ты, Фолко,  совершенно  прав. Хотя
Саурон был  Майар,  я,  Олмер,  носил Мертвецкое Кольцо,  а   Хенна   -
всего-навсего удачливый вождь безвестного племени в Дальнем Захарадье, он,
Хенна, неведением своим  опаснее Саурона. Все  ходы  последнего  были
предсказуемы. Он покорно шел к собственной гибели, совершив по ходу дела
все мыслимые и немыслимые ошибки. А вот Хенна - что он выкинет завтра, кто
знает?..
   - Так или иначе, с ним придется драться! - мрачно заметил Вингетор.
   - Придется" - кивнул Форве. - Мы не знаем, что  такое Адамант, мы не
знаем, откуда он взялся, но в остальном я соглашусь со Злым Стрелком.
   - Хенна попытается теперь остановить нас, - проговорил Торин.
   - И наверняка нападет на Умбар, - заметил хоббит.
   - Правильные слова, - кивнул Олмер. - Скорее  всего,  так и  случится.
Адамант остался у него, а этот глупец не преминет отомстить. О всемогущий
случай! Они послали нам в противники того, кто не знает и тысячной доли  о
своей добыче! В этом наше спасение и наша же слабость. Потому  что мы не
можем предвидеть его поступки. Может, он атакует Умбар, двинув силы  через
ослабленный Харад. Может, постарается натравить на Умбар харадримов...
   Фолко мог только дивиться, насколько быстро Олмер - Олмер, а не Серый!
- освоился в этом новом для него мире.
   - Так тогда надо поднимать рати морских танов! -  вступил наконец  в
разговор и Фарнак. - Все равно иных сил у нас нет...
   - А Хенна едва ли даст нам совершить вторую попытку отбить Адамант  с
такого лихого налета, - поддержал морехода Торин.
   - Верно, - кивнул Форве. - Но пойдут ли эльдринги на эту войну?..
   - Мои люди и так  не  слишком довольны отсутствием  добычи, -  хмуро
проронил Вингетор, кривясь от боли.
   - Но не забудьте -  нам придется воевать  против  одурманенных  и
околдованных Адамантом, - напомнил всем Фолко. - Я видел... мы видели, как
дрались перьерукие... Неужели мы устроим такое же избиение? Ведь они-то ни
в чем не виноваты!
   - Верно, - кивнул Форве. - Но иного выхода нет. Как  ни  горько  мне
произносить такие слова! Если бы нам  повезло чуть больше!..  Но  что
сожалеть о минувшем, его все равно не изменить...
   И тут неожиданно заворочалась пришедшая в себя Тубала. Санделло шагнул
было к ней, однако Олмер оказался быстрее. Мягким и  гибким  движением он
склонился над девушкой и на миг вновь стал тем самым Злым Стрелком, что за
деньги бил влет голубок  на  рыночной  площади,  где его  впервые увидел
жестоко рассорившийся  со  своими  из-за укороченной  на  целую палестру
Священной бороды Дьюрина гном Торин.
   Тубала открыла глаза. Первое, что она увидела, - склонившегося над  ней
Олмера.
   - Привидится же... - услыхал Фолко бормотание воительницы. - А может, я
и впрямь померла".
   - Ты не померла, Оэсси, - мягко произнес Олмер. - Так же как  и я. И,
значит, больше нет нужды мстить этим достойнейшим гномам и  не  менее
достойному хоббиту...
   Последние слова, ясное дело, сказаны были для Фолко, Торина и Малыша.
   - Еще одна маленькая  тайна.  - Олмер  с улыбкой  покачал головой,
поддерживая воительницу за плечи и помогая ей сесть.
   Мало-помалу глаза Тубалы открывались все шире и шире.
   - Отец?! Нет, правда это ты?
   - Маленькая тайна, - повторил Олмер, обводя всех взглядом.  - Оэсси  -
или Тубала, имя, под которым она прославилась в Кханде и  Хараде, -  моя
дочь.
   На мгновение голос Вождя чуть дрогнул.
   - Отец! - завизжала грозная воительница и бросилась Олмеру на шею.
   - Вот это дела! - всплеснул руками Малыш. - То-то я гадал, в  кого  она
такая лихая уродилась!
   Тубала ошарашенно оглядывала окружавших ее людей, эльфов,  гномов.
Неожиданно Олмер шагнул к хоббиту и положил ему руку на плечо. Фолко едва
не рухнул - казалось, на плечи ему свалилась стопудовая тяжесть, мало  что
не придавив к доскам палубы.
   - Он спас меня, Оэсси. Спас, а не убил в том бою при Серой Гавани. Тебе
совершенно не за что мстить. Вы пожмете друг другу руки и  положите  конец
глупой вражде. Тем более что отныне нам предстоит сражаться рука об руку.
   Глядя на  хоббита широко раскрытыми глазами, Тубала,  как во сне,
протянула Фолко руку.


   ОКТЯБРЬ, 10, РАННЕЕ УТРО, ЛЕСА ЮЖНОГО ХАРАДА

   Всю ночь  Миллогу снились  страшные  сны.  Пес тоскливо выл, а  два
таинственных спутника ховрара и  вовсе не сомкнули глаз.  На  заре  они
показались ховрару чем-то встревоженными; обменявшись  долгими взглядами,
они объяснили Миллогу, что их план изменился. Они идут на юг,  где ховрар
должен помочь им в одном очень важном деле, после чего его  ждет  великая
награда, такая, о какой мог только мечтать любой Смертный.  Не  возражая,
Миллог покорился, не представляя себе, как вообще можно прекословить...
   Они шли на юг, нацелившись прямиком на ту долину,  которой неделями
раньше прошли Серый и Эовин...
   Золотоволосая подозвала к себе пса - и тот  подошел,  хотя  всем  видом
своим выражал крайнее несогласие: подвывал,  прижимал  уши и  припадал  к
земле... Однако же подошел, и повелительница, двумя ладонями сжав лобастую
голову, стала что-то шептать ему на ухо. Пес  внезапно  взвыл,  точно по
покойнику, принялся рваться, но, побежденный  многократно более  сильной
волей, немного погодя уже лишь обреченно повизгивал.


   ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ПОДЗЕМНЫЕ ПУТИ ЧЕРНЫХ ГНОМОВ, ГДЕ-ТО ПОД МОРДОРОМ

   Ночь выдалась кошмарной. Посланник не сомкнул глаз. Мрачный и угрюмый,
он поднял невыспавшихся, злых гребцов.
   - Вперед!
   "Итак, случилось. Я знаю. Сердце Силы пылает так, что глаза  мои жжет
уже нестерпимо. Владеющий им привел в действие сокрытую в Сердце мощь,  и
теперь остановить его, этого владельца, похоже,  сможет  только  честная
сталь. Что-то произошло там, на Юге... неважно уже что. Кто, кого, сколько
и как убил - не имеет  ни  малейшего значения.  Быстрее,  быстрее,  река!
Другие охотники не дремлют. Так  поспешай  же  и ты,  гонец Великого
Орлангура!"

к оглавлению